Чак Вендиг: 250 дерзких советов писателю

Оригинальный сюжет найти не получится. Но число оригинальных историй бесконечно. Это как детали в LEGO. Купите коробку с конструктором, и вы увидите, что уникальных деталей в нем нет: вам достались те же, что и всем остальным. А вот как вы их расположите, это уже интересно. Тут вам и отпечатки пальцев, и снежинки, и помет единорога. Сюжет – лишь один из элементов. А собираете вы историю.

Читатели хотят ощущать связь с историей. Хотят видеть себя внутри нее. Как зеркальное отражение или клон (или усатый злодей из комиксов). История создает грань между рассказчиком и читателями: вы впускаете их взглянуть в себя, а они, сами того не желая, находят вас в ней. (Не в сексуальном смысле, конечно! Что за казарменный юмор?)

Читатели не идиоты. Они лишь не знают, чего хотят. Или только думают , что знают. Желания читателей всегда конфликтуют с нуждами истории, а нужды истории (вот незадача) суть нужды читателей. Да-да, я не заговорился: тут читатели выступают против читателей, а рассказчик – мрачный священник. И в этой борьбе рождается литература. Конфликт читателей с писателем и с собой – самый фундаментальный из конфликтов. Читатели хотят, чтобы главный герой был счастлив и благополучен. Они хотят, чтобы все наладилось. Они хотят, чтобы конфликт разрешился. Но в хорошей истории не бывает все ровно и гладко. Для нее важно, чтобы герои страдали. Для нее важно, чтобы они обманывали наши надежды. Для нее важно то, что рождается в конфликте и борьбе, а не просто счастливая концовка. Читатели желают одеяла безопасности. Задача рассказчика состоит в том, чтобы отнять его и слегка придушить им аудиторию, чтобы та ощутила глубокий повествовательный оргазм. (Что же это, я сравнил умение сплести рассказ с эротической асфиксией? Ничего себе. Додумался. Сделайте вид, будто я сказал что-то другое, и читайте дальше.)

Конфликт – это пища для читателя. Ароматный и питательный бульон. История без конфликта – это история без истории. Она бессодержательна. Но возможности рассказчика поистине колоссальны: он может создать конфликт в читателях, заставив их переживать бурю эмоций, увлекши их тайной, взбесив их. Рассказчик должен быть немножко прохвостом.

Напряжение есть то, как вы создаете конфликт, играете с ним, маневрируете вокруг, отбиваете чечетку у края пропасти, делаете смертельно опасные пируэты и отшатываетесь от обрыва. Вы постоянно закручиваете гайки. История строится на усилении напряжения. От плохого к худшему. От худшего к «хуже точно не будет». От «хуже точно не будет» к «ой, стало хуже, поскольку меня топчут лошади, покрытые горящим напалмом». Но не должно быть ровной линии от плохого к ужасному. Пусть за спуском будет подъем, а затем опять пропасть. Почему бы не предложить такой аналог, пусть и сентиментальный: родовые муки (я недавно наблюдал их). Схватки – это напряжение и расслабление, но с каждым разом ребенок все ближе к свету. Некоторые сравнивали нити повествования с сексом, эякуляцией и оргазмом. Да, отчасти это так. Но в рождении больше боли. Больше крови. Больше безумной эйфории. И истории всегда в этом нуждаются.

Подъемы и спады должны быть не только в напряжении, но и во всем . Хорошая история – это не прямая линия. Это кривая, в которой есть свой естественный ритм. Ритм можно уподобить отпечаткам пальцев: он свой у каждого рассказа.

Не забывайте, о чем взялись писать. Не уклоняйтесь далеко в сторону. Конечно, небольшие отступления возможны. Они также бывают пиками и долинами. Но эти отступления должны работать на целое. Если угодно, историю можно представить не как одну нить, а как переплетение многих. Эти нити образуют узор, одеяло, рубашку, веселенький модерновый коврик. Но нужны лишь те нити, которые служат созданию вещи. Все лишнее убирается.

Большая идея – это слон в посудной лавке. Она вроде Кинг-Конга. Или Юникрона, гигантского трансформера величиной с планету. (Любопытно, называет ли его кто-нибудь Юникорном, то бишь Единорогом? И если да, приятно ли ему это слышать?) Перейдите лучше от макро к микро. Показывайте большие идеи через маленькие рассказы: переживания одного героя намного лучше, чем вид с высоты 10 километров.