Юрий Терапиано - «Встречи»

Для А. Блока слово «смерть» лишено содержания; он очень часто употребляет его, вкладывая в него всё тот же, общепонятный, или, по Боратынскому, «пошлый» смысл. Смерть для Боратынского — «всех загадок разрешенье, разрешенье всех цепей».

Стихотворение «Смерть» (1829 г.) как бы утверждает: «Смерть совсем не такая и не то, что думают о ней люди». Стихотворение это требует особого сосредоточения на теме его, если говорить по-современному, требует глубокой медитации.

Невольно вспоминается, при чтении его, явление древних мистов народу после посвящения.

С венком на голове, с пальмовой ветвью «Победителя смерти» они выходили к народу на паперть храма ранним утром после той ночи, в течение которой в таинственных подземельях храма совершалось их посвящение в верховное таинство:

«Я был приближен к порогу Персефоны, спускался в Аид, вот знак мой — венец победителя и пальмовая ветвь мира!».

Смерть

Люди, относящиеся скептически ко всяким духовным вопросам, материалисты и неверующие, вероятно улыбнутся, читая рассказ о духовном опыте Боратынского.

Но для самого Боратынского существование духовного мира и бессмертия души являлись предметом глубокой убежденности, и он жил согласно своей вере.

Как известно, осенью 1843 года Боратынскому удалось осуществить свое заветное желание — побывать заграницей.

Зиму он с женой и старшими детьми провел в Париже, а в апреле 1844 года через Марсель отправился в Италию. По приезде в Италию Боратынские поселились в Неаполе. Они предполагали, в целях восстановления расшатанного здоровья Анастасии Львовны, задержаться на два-три месяца, затем посетить Рим и к осени через Вену вернуться в Россию, но эти планы не осуществились.

28 (10 июля нового стиля) июня с женой Боратынского сделался сильный нервный припадок. Болезнь ее смертельно потрясла Боратынского: Анастасия Львовна выздоровела, он слег — и утром, на другой день, 29 июня (11 июля) скончался.

Через несколько дней после его смерти, Анастасия Львовна Боратынская (урожденная Энгельгардт) пишет графине де Фонтан:

«Уже здесь на земле он (Боратынский) ценил только небесное счастье. Его религиозные верования отличались такой силой глубокого убеждения, что смерть представлялась ему лишенной своего зловещего образа. В особенности в последние годы он стремился к тому, чтобы я также веровала, как он, и когда я его просила не затрагивать этого вопроса, он весело отвечал, что надеется рассеять мое неприязненное отношение и убедить меня в невозможности разлуки двух любящих существ. И поверите ли вы, в то страшное мгновение, когда я не могла сомневаться в его смерти, я почувствовала откровение, как бы охватившее меня, и то, что до сих пор мне казалось сомнительным, превратилось в уверенность».

Говоря о большом поэте, хотелось бы сразу перейти к обзору его творчества; но обычай требует остановиться сначала на его биографии, дать краткий очерк его жизни. Для Пэги же такое краткое биографическое вступление даже необходимо, настолько жизнь его резко изменяет свое направление под влиянием внутреннего переворота, религиозного просветления, настоящие причины которого, вероятно, навсегда останутся тайной для его биографов.