Эммануил Райс - «Хочется взять все замечательное, что в силах воспринять, и хранить его...» - Письма Э.М. Райса В.Ф. Маркову (1955-1978)

Бог с ним с конгрессом — с этими «демократами» вообще каши не наваришь. Видно, русский народ должен сам себя освободить без всякой посторонней помощи. Было бы хорошо, если бы они все хоть большевикам не помогали. Будем надеяться на встречу без их помощи. Верю в силу желания. Медленно, но верно она создает нужные обстоятельства. Заранее радуюсь встрече с Вами

Искренне Вас уважающий и желающий Вам всего наилучшего

Э. Райс

Париж 1-1-56

Дорогой Владимир Федорович.

По случаю сегодняшней даты в первую очередь желаю Вам, чтобы новый 1956 год был для Вас счастливым и творческим, а для всего человечества (т. е. в конечном итоге и для нас с Вами) менее катастрофическим, чем приходится ожидать. Руководители человечества сошли с ума и наперебой рубят сук, на котором сидят. Но увы, с ними вместе рискует провалиться в тартарары и свобода, без которой жить просто не стоит. Никогда бы не поверил, что коллективное безумие и ослепление могут зайти так далеко, даже у людей, от которых мы вправе требовать больше осмотрительности, чем у первых встречных пьяных гуляк.

Завтра Франция голосует [80] Результаты парламентских выборов во Франции, состоявшихся в январе 1956 г., подтвердили опасения Райса. Французская коммунистическая партия оказалась на первом месте, на втором Социалистическая партия, объединившаяся с левыми радикалами в «республиканский фронт». Главой правительства стал генеральный секретарь Социалистической партии Ги Молле, а его заместителем — лидер левых радикалов Мендес-Франс. за коммуниста Дюкло [81] Дюкло (Duclos) Жак (1896–1975) — французский политический деятель, один из руководителей Французской коммунистической партии, член ЦК (с 1926), член Политбюро (с 1931), секретарь ЦК (в 1931–1964), депутат Национального собрания (в 1946–1958). и за коммунизана Мендес-Франса [82] Мендес-Франс (Mendes France) Пьер (1907–1982) — французский политический деятель, занимавший важные государственные посты в Третьей и Четвертой республике, заместитель председателя партии радикалов (в 1955–1957), министр иностранных дел и премьер-министр в 1954–1955 гг., с февраля 1956 г. государственный министр в правительстве Ги Молле. . Все, с кем приходится заговорить, даже люди вчера еще рассудительные, в один голос твердят: «Наша главная забота — воспрепятствовать американской внешней политике», «послать к черту Америку» и т. д. Каждый в зависимости от воспитания и темперамента — но все кроют злосчастную Америку чем угодно, от многоэтажной матери до мелких ядовитых уколов утонченнейшей иронии…

Но… будем все-таки надеяться, что человек(и) предполагае(ю)т, а Б<���ог> располагает и расположит как-нибудь выносимо…

Поэтому вернемся к нашим делам. Сердечно Вас благодарю за внимание — присылку в рукописи Ваших публикаций в «Опытах». Сегодня моим материалом будут статьи об Есенине и о «зверях» и поэма. Начнем с поэмы — самого, пока, для меня, в Вашем творчестве… спорного.

Кроме нее, из Ваших стихов мне известны те, кот<���орые> Ю.П. Иваск опубликовал в своей антологии, и серия «романсов» в «Нов<���ом> журн<���але>» года 2 тому назад. Все это мало утешительно. Разумеется, я хочу писать только правду, даже неприятную, ведь иначе и не стоит? Не правда ли?

Могу, конечно, и ошибаться… Впрочем, я и не собираюсь сказать Вам, что Ваши стихи «плохие». Наоборот, я бы предпочитал встретить в них немного менее игривой легкости и немного более следов борьбы с материалом, того, что Вы хотите втиснуть в стихи и чему стихи сопротивляются.

Но главное будет в «классификации». Не помню, сообщал ли Вам об одном разговоре с Ю.К. Терапиано, кот<���орый> утверждал, что «не может быть», чтобы мне нравились стихи и Блока, и Ходасевича, и Георгия Иванова, и Набокова-Сирина. Одна из этих двух категорий (Блок, Георгий Иванов) или (Ходасевич, Набоков-Сирин) — по его мнению, исключает другую.

Я с ним горячо спорил, обвинял его в узости. А вот теперь сам вынужден указать на количественно значительную категорию русских стихов, для меня поэзией не являющихся: Некрасов, Маяковский, Твардовский, Вы…

Ввиду Вашей любви к Маяковскому, Вы, надеюсь, не обидитесь за такое соседство.

Почему это так? Не знаю. Верно, причина этого кроется где-то в глубинах моей субъективности. М. б., из-за того, что вся эта «поэзия» — «прикладная»? Не знаю, но у всех этих авторов (от Некрасова до Твардовского) я непрерывно чувствую внутреннюю фальшь и им не верю. Если даже у Некрасова можно сделать исключение для 2–3 стихотвореньиц: «Маша», «Утро» — то и они фальшивы насквозь.