Александр Косоруков - Художественный символ в «Слове о полку игореве»

Святослав укоряет Игоря и Всеволода за преждевременность похода, то есть за стратегическую ошибку, которую не могут перевесить предыдущие локальные победы. Каяльский разгром аннулирует их значение, а князей лишает славы и чести. Вместе с тем Святослав одобряет обе цели похода. Главная цель лаконично и точно выражена словами «мечи цвелити», то есть мечом изнурять, истощать. И действительно, походы в глубь Половецкого поля оправдывали себя тогда, когда в итоге ослаблялась половецкая и увеличивалась русская мощь. Если же общий результат, как, например, в случае разгрома Игоря, был для Руси отрицательным, то предшествующие успехи перечёркивались, плюсы становились минусами, и весь поход лишался смысла. Вторая цель — «себе славу стяжать» — была понятной и общей для русских князей, включая и Святослава.

Проницательный ум Святослава доискивается причин безрассудного поведения братьев: «Сердца ваши храбрые из булата жестокого кованы, и в дерзости закалены». Ясно, что «сердце» употреблено здесь в переносном значении — «характер», «натура». Но из трёх определений характера братьев вполне понятно лишь одно (храбрый), а два других — «въ жестоцемъ харалузе скована» и «въ буести закалена» — нуждаются в пояснении.

Материал, из которого скованы характеры братьев, получен по наследству. Сегодня мы назвали бы его генетическим фундаментом. А Закалка Сердца — это, конечно, воспитание характера, его формирование в горниле жизни. Булат (харалугъ) — лучший по тем временам сплав для изготовления боевого оружия, а в переносном смысле — для создания характера бойца, воина. Эпитет «жестокыи» здесь, думается, неверно было бы переводить «крепкий, твёрдый», ибо «крепкий булат» — это масло масленое. Поэтому мы останавливаем выбор на втором значении слова «жестокыи» — «жестокий, немилосердный». Сердца, из жестокого булата скованные, — такое определение соответствует не только характеру братьев (вспомним, например, летописный рассказ о том, как Игорь истребил от мала до велика население небольшого русского городка, взятого им «на щит»), но и характеру их деда Олега Гориславича, что здесь немаловажно.

Как же закалялась сталь? «Въ буести». Существительное «буесть» имеет следующие значения — «отвага, горячность, запальчивость; заносчивость, дерзость, необузданность; безумие, буйство». Единственный, способ избежать произвола в толковании — поставить выбор значения в зависимость от контекста и за? мысла, стремясь к согласованию основных элементов стиля. Святослав резко осуждает братьев за преждевременность действий, следовательно, контекст требует негативной окраски определения «въ буести»: воспитание было таким, что к наследственному Жестокому Булату прибавило горячность, безумную дерзость, которые и увлекли братьев в сепаратный, поспешно организованный поход. Объективно, по трагическим последствиям, подобная «буесть» оказалась равнозначной безумию. Сердце, Закаленное в Буести, — это характер, воспитанный в нетерпеливой дерзости, настолько необузданной, что человек бросает вызов даже небесам. Следовательно, Храброе Сердце, Выкованное из Булата и Закаленное в Дерзости, — это характер храбрый и несгибаемо упрямый от рождения, но формировавшийся таким образом, что воспитание усиливало, доводило до крайности наследственную «самоуверенность» булата в своей жестокой неодолимости.

Святослав, как и Поэт ранее, одинаково оценивает характер Игоря и Всеволода и считает его главной причиной их сепаратных действий. Бояре же вообще не касаются этого вопроса.

Сепаратный поход братьев толкуется Святославом как акция, объективно направленная против него, наносящая вред его чести и достоинству. «Что же сделали вы с сединою моею серебряной!» — с упрёком восклицает он, подытоживая всё, что сказал ранее об их действиях и об их характере.

Может показаться, что от такого вывода только шаг до прочтения начальных слов «Сна» «си ночь» как «сыновчь». Однако это не так. При субъекте «сыновчь» (имеются в виду Игорь и Всеволод) глаголы «одевахуть», «чръпахуть», «сыпахуть» и «негуютъ» должны были бы иметь двойственное, а не множественное число. Дело и в том, что «сыновчь», если бы оно было у Поэта, нарушало бы загадочность сна: ни боярам, ни Святославу не надо было бы отгадывать главного — таинственных невидимок. Когда же в протографе стоит «си ночь», то надо отгадать, кто были злодеи. Процесс отгадывания в этом случае идёт естественным путём, от частного и относительно понятного — к общему, наиболее загадочному.