Мередит Маран - Зачем мы пишем

3. Исторический импульс. Желание видеть вещи и события такими, каковы они есть, искать правдивые факты и сохранять их для потомства.

4. Политическая цель. Ведь даже мнение, что искусство не должно иметь ничего общего с политикой, уже является политической позицией [2] Там же. .

Тридцать лет спустя на страницах New York Times Book Review к этой теме обратилась Джоан Дидион [3] Джоан Дидион (1934) — американская писательница, журналист. :

Я пишу, чтобы узнать, о чем я думаю, на что смотрю, что я вижу, и что это значит. Во многом писательство — это способ выразить свое «я», заявить о себе людям, сказать им: «Слушайте меня, взгляните моими глазами, измените свою точку зрения». Это агрессивный, даже враждебный акт.

Записывать слова на бумаге — это тактика тайного головореза, который вторгается в чужое личное пространство, навязывая читателю свое, авторское восприятие. И закрыть глаза на сей факт невозможно.

Прошло еще двадцать пять лет, и в 2001 году, теперь в журнале Northern Lights, снова вернулись к вопросу «Зачем люди пишут книги?» Писательница, защитница природы и на удивление уравновешенный человек Терри Темпест Уильямс ответила так:

Я пишу, чтобы примириться с вещами, которые мне неподвластны. Я пишу, чтобы придать красок миру, часто оказывающимся либо черным, либо белым. Я пишу ради открытий. Я пишу, чтобы срывать покровы. Я пишу, чтобы взглянуть в лицо своим демонам. Я пишу; чтобы начать диалог. Я пишу; чтобы представить себе мир иначе, и возможно, тогда он изменится.

Мне лично литературная деятельность помогает отвечать на собственные вопросы.

Итак, руководствуясь личными потребностями, я составила список авторов, которых мне было бы интересно привлечь для работы над этой книгой. При отборе я опиралась на вполне определенные факторы. Я хотела побеседовать с представителями не только разных полов, рас и возрастов, но и жанров, то есть с авторами, обладающими разным жизненным и писательским опытом. Я остановила свой выбор на тех, кто, преодолев все препятствия, преуспел не только в художественном, но и в коммерческом плане, кто объяснит мне, что такое творческий порыв. Мне было важно услышать мнение людей, добившихся признания и сумевших удовлетворить собственные амбиции, при этом не важно, чем они руководствовались, когда прокладывали себе путь к успеху: желанием разбогатеть, прославиться, доказать издателю, что их творения достойны публикаций, показать матери, ушедшему мужу или бывшему начальнику, как те ошибались в своих оценках. Выбранные мною писатели уже завоевали широкую популярность, и каждому из них удалось все перечисленное мною выше.

Авторы, рассказавшие о себе — «двадцатка», как я их называю, — написали книги, которые продаются такими тиражами, что издатели шлют им цветы, преподносят первые издания в кожаных переплетах, но самое главное — предлагают новые контракты. Они принадлежат той когорте писателей, чьи произведения уважаемые критики и знаменитые печатные издания регулярно восхваляют, порой осуждают, но практически никогда не игнорируют. Их голоса и лица известны всем, кто смотрит передачу Good Morning America («Доброе утро, Америка») и слушает ток-шоу Fresh Air («Свежий воздух»). В мире миллионы и даже миллиарды фанатов читают каждую выпущенную ими книгу.

Другими словами, эти двадцать писателей обладают именно тем, что хочет иметь каждый автор: полной свободой творчества и уверенностью в завтрашнем дне.

Примерно так и было задумано.

Я публиковала стихи и статьи уже во времена Эйзенхауэра; писала книги и рецензии с тех пор, как Никсон махнул на прощание своему народу [4] Дуайт Эйзенхауэр — 34-й президент США (1953–1961); Ричард Никсон — 37-й президент США (1969–1974). . Десятилетиями выполняя различные редакционные задания, я давно уяснила, насколько тяжело добиться положительного ответа от писателей, уставших от всеобщего внимания средств массовой информации, — вроде тех, кого я отобрала для своей книги. Обычно их агенты, секретари, телохранители и вышибалы — все личное окружение — постоянно внушают мысль о невозможности достучаться до персон, включенных в круг избранных. Сколько раз мне приходилось выслушивать о количестве просьб, ежедневно ими отклоняемых. Поэтому я заранее представляла, с чем придется столкнуться, пока сумею убедить этих знаменитостей встретиться со мной.

Тогда я спросила себя: что поможет убедить «двадцатку» дать интервью для книги?