Лёха Андреев - Сядьте на пол

Тут, кстати, надо понимать, что школьные и внешкольные преподаватели живут в разной экономике. Школьные вполне могут отказаться брать вашего ребёнка потому, что им невыгоден большой класс (зарплата-то фиксирована). Внешкольные, наоборот, саморекламируются и зазывают к себе (иногда чересчур активно), если их заработок зависит от количества учащихся. Поэтому и стратегия общения с учителями должна быть разная: надо понимать их интересы, а не только свои. Это ещё одна полезная истина, которая становится понятна, когда воспринимаешь учителя как продолжателя работы няни, а не как абстрактный винтик в чуждой образовательной организации.

И наконец, самое сложное. Допустим, у вас есть возможность выбора учителей. По каким принципам выбирать-то? Если вам доводилось искать няню, то вы ближе к ответу.

«Лёва стал очень разборчив в одежде. То у рубашки слишком широкий ворот, то брюки неправильные: не того цвета или просто “не идут”. Мы его уже зовём “лордом”.

— Мама, а мы в поезде будем спать в ботинках? — Нет, ботинки снимем. — Как же мы тогда будем есть?

Лёва следит за одёжными трендами во всём окружающем мире:

— Пап, а у Бэтмена вообще были уличные штаны?

— Пап, купишь мне сандалии как у Геракла?

Был в гостях Волошин. Я показывал ему нашу коллекцию океанских ракушек, Кит — индийские бусы, Ева — банку со своими драгоценностями. В общем, все показывали блестяшки, как сороки. Кроме Левы, который надел любимую футболку с рыцарями, купленную в Бангкоке, и пришел её показывать.

Сообщаю ему и Еве вечером, что возьму их на экскурсию к себе на работу, покажу хакеров. Первый вопрос Лёвы:

— А там будут белые шляпы?

На днях Лёва гордо сообщил, что в садике он единственный, кто складывает свои вещи. Ну, это точно влияние няни Светы. Стильную одежду и Маша любит. Но никто в нашей семье её не складывает, кроме няни.» (декабрь 2015)

Наши няни научили детей многому, чего не умеем мы сами. Это не то, что излагают в абстрактных учебниках, а то, что делается в повседневной жизни, в реальных ситуациях. Складывать одежду — лишь малая часть таких умений; в основном это незаметные, неформализуемые, но очень практичные жизненные стратегии.

Может ли научить такому школьный учитель? Едва ли. Даже если отбросить плохих учителей, попавших в школу по принципу «у кого ума нет — в пед», оставшиеся хорошие учителя делятся на два типа. Либо это профи — знатоки своего предмета, либо орги — чуткие организаторы коллектива. Второй тип более востребован в младшей школе, первый — в старшей. Идеальным вариантом учителя считается такой, который и предметом владеет, и работать с детьми умеет.

Но что у него происходит в личной жизни? Каковы его собственные жизненные стратегии за пределами школы? Увы, обычно мы этого не знаем. Учитель, который мог бы учить самой жизни, а не только «предметам», встречается очень редко. Да и сама культура выбора таких учителей сейчас отсутствует, хотя в доиндустриальных сообществах она была очень развита.

«В России почти нет воспитания, но воспитателей находят очень легко».

Этими словами начинается восьмая глава незаконченного романа Николая Лескова «Захудалый род» [15], где главная героиня ищет учителя и воспитателя для своих сыновей. При этом ей не нравятся ни учителя-предметники, которые «приходят и уходят», ни безвольный гувернёр-француз, который был хорош только для малышей. А теперь ей нужен человек, который не просто «прочитал сто книг», но сам живёт по правильным жизненным принципам и может научить её детей, «как быть счастливым даже в невзгодах».

Увы, хэппи-энда не происходит: прекрасный учитель найден, но он слишком противоречит системе и отправляется в ссылку. А сыновей княгини по указу царя забирают в государственное училище. Роман написан в 1873 году. Можете оценить давность проблемы.

А теперь давайте промотаем двести лет вперёд.

«Дорогая мамочка! Получил твое письмо. Раскритиковала ты нас здорово. Однако, при всем моём к тебе уважении, должен сказать, что не везде и не во всём справедливо. Понимаешь, если исходить из задачи «звать молодёжь» или «направлять молодёжь», то не только эта — ни одна из наших работ ни к черту не годится. Задача же у нас другая совсем. Мы хотим заставить молодёжь шевелить мозгами, понимаешь? Заставить её задуматься над иными проблемами, кроме «где схватить девочку» и «у кого перехватить пятёрку до получки на выпивку». Нам представляется, что это задача не менее — а может быть, и более — благородная, чем «звательная» и «направлятельная». Звали нас и направляли всю жизнь, а толку не видно, потому что мыслят люди слишком прямолинейно: либо вперёд, либо назад. Вперёд — там сияющие дали, однако же вполне конкретные колдобины на дорогах, а назад — стыдно, конечно, но выпить можно, и с девками побаловаться. Мы должны заставить людей думать глубже, мыслить шире, воспитывать отвращение к грязи и невежеству, особенно к невежеству».