Лёха Андреев - Сядьте на пол

А у меня было три фантастических романа. Два опубликованы, а последний — только в голове. Он полностью придуман, но я принципиально решил не записывать его, чтобы излечиться от "писательской болезни". Оно ведь очень затягивает, когда начинаешь писать, переписывать, уточнять; плюс вся сопутствующая возня с издателями… А для меня самым интересным эффектом от первой фантастической книжки была футурология, то есть прогнозы будущего с последующим наблюдением того, насколько они были верные. После второго романа я обнаружил и персональную футурологию: отстраненное сочинительство позволяет вытащить на поверхность ролевые модели, которые неосознанно хотелось бы проиграть… и через некоторое время ты с удивлением видишь, что делаешь именно то, что когда-то делал герой твоей фантастики.

Но нужно ли для этого записывать всё, что придумал? Этот вопрос долго мучил меня, да и до сих пор остаётся без ответа. Но глядя на то, как мои дети по нескольку раз в день сочиняют себе новые сказки и новые ролевые игры, получают от этого чистое удовольствие и не мучаются с фиксацией своих фантазий — я думаю, что третий роман можно так и оставить незаписанным. Лучше в свободное время нафантазировать что-нибудь ещё. Тем более что дети уже показывают, как банальны мои представления о будущем.

«Месяц назад купил в магазине рыбные консервы. Сказал Киту, что это “на чёрный день”. Вчера сделали рыбу с рисом, как раз из этих консервов. Кит радуется:

— Ура, наконец-то Чёрный День настал!» (май 2010)

«В воскресенье смотрели с Евой, как кладут асфальт на площадке соседнего двора. Сначала увидели каток, который шустро проехал мимо, но Ева выследила этот каток по звуку и позвала меня смотреть. А потом мы набрали камешков и выложили её имя на свеженасыпанном асфальте. И дождались, пока эти камешки утрамбуют сначала маленьким ручным катком, а потом проедет и большой.

— Ну, теперь твоё имя здесь навсегда останется, — сказал я с пафосом. — Вот вырастешь, приедешь сюда и…

— …И смогу сама управлять катком!!!» (июнь 2012)

«— Лёва, ты зачем разбудил маму?

— Сказать ей, что сегодня уже завтра!» (сентябрь 2014)

В один из выходных февраля 2012 года мы с Евой гуляли по некрополю Донского монастыря. С утра прошёл снегопад, ангелы и другие статуи надгробий стояли в белых шапках, и весь этот тихий мир старинных склепов выглядел словно уменьшенная Прага.

— Как красиво! Пап, а кто живет в этих маленьких домиках?

— Там живут гномы, — не задумываясь ответил я.

Почему гномы? За два месяца до этого мы проводили Праздник Фонариков, дети искали в парке спрятанных гномов. А позже, когда гуляли в том же парке около башенок вентиляции метро, возникла идея, что именно из этих башенок гномы и выходят.

Заснеженное кладбище тоже напоминало поселение какого-то маленького народца. И мне не хотелось объяснять трёхлетней дочке, что там вовсе никто не живет, а точнее говоря, там как будто бы живут покойники. То есть не живут на самом деле, они ведь покойники, но их почему-то принято туда селить… Нет, сейчас рановато, незачем портить прогулку. Но когда-нибудь придётся и ей рассказать про смерть. Что же рассказывать?

На меня осознание смертности свалилось в подготовительной группе детсада. Я хорошо запомнил тот день. Мне тогда рассказали одну из типичных детских страшилок, про Черное Покрывало, которое всех забирало по очереди. Я слышал такие страшилки и раньше, но в тот день до меня вдруг дошло, что история в каком-то смысле реалистичная. Видимо, это было связано со смертью бабушки. Сами похороны прошли стороной, меня как-то "поберегли" от деталей. Но то, что её больше нет, в сочетании с детской страшилкой, привело к логичному обобщению: мы все умрём. И я, и родители.

Я даже играть перестал от этой мысли. Сидел во дворе детсада на пожарном жёлобе, с которого мы любили кататься, смотрел на детей своей группы, игравших в "вышибалу", и думал — они тоже все умрут. И воспиталки тоже. Но про самого себя было страшнее всего. Меня не будет вообще! Как это так?

Я думал об этом ужасе весь тихий час. Кажется, именно для этого "тихие часы" и предназначены: я на них почти никогда не спал, а поскольку требовалось лежать и не разговаривать, оставалось только размышлять (взрослым людям очень не хватает именно такого "тихого часа" в середине дня).

И вот наконец за полдником, когда я макал печенье в тёплое молоко, меня осенило: жить мне ещё долго, лет сто или двести, и за это время доктора и учёные придумают, как сделать, чтобы я не умер. Эта мысль успокоила меня надолго. Правда, различные экстремальные ситуации все равно вызывали тот самый страх, который появился тогда в садике. Можно ведь умереть, не дождавшись помощи замечательных учёных. Все вокруг по-прежнему умирают.