Джудит Ньюман - Сири с любовью. История необычной дружбы

«А, – отвечает он, обнимая меня. – Они думают, я милый. Я милый, мамочка?»

Ты милый.

Мы с Генри уставились вниз, на Гаса, который развалился на моей кровати в позе фигурки от Кита Харинга. Гас тихонько похрапывал. «Посмотри правде в глаза, мамочка, – произнес Генри. – Это отвратительно».

Нет, не отвратительно. Это мило. Или, может быть, мило и отвратительно. Я не знаю. Я знаю только, что это длится годами и я ничего не могу поделать.

Давайте-ка резюмируем: здесь только ребенок, и неизвестно, как устроены дети. До сорока лет я делала все, что в моих силах, лишь бы не приближаться к детям. Муж последний раз общался с детьми, когда у него появился свой ребенок в девятнадцать лет; теперь, в семьдесят, он снова отец. Так что у нас были весьма смутные представления о том, что нормально, а что нет.

Вот у вас рождаются дети. Один из них требовательно орет прямо вам в лицо. Дай-дай-дай. Корми немедленно. Меняй немедленно. Возьми меня на руки. Посмотри мне в глаза, чтобы я понял, что существую. Ну, вы знаете: младенец. Другой – милый, нетребовательный и вялый. Он никогда не смотрит на вас и кажется совершенно удовлетворенным, пребывая в одиночестве. Ангел. Может быть, у него другие интересы. Может быть, он мыслитель.

Я никогда не нянчила Генри и Гаса, вместо этого, когда я их кормила, то плюхала их себе на колени, втыкала в рот бутылку и болтала или напевала мелодии из телешоу. Генри прожорливо глотал молоко и смотрел на меня мутным, но явно раздраженным взглядом, потому что не мог сказать мне, как он говорил в последующие годы, насколько сильно ненавидит певцов. Гас обычно сидел, уставившись в отдаленную точку у меня за плечом, словно на вечеринке высматривал более интересного собеседника. Возможно, он слушал какую-то музыку, звучащую у него в голове. Но я не знаю. Он казался таким удовлетворенным. Пожалуй, за исключением того, что он постоянно срыгивал фонтаном, потому что, как выяснилось потом, у него была непереносимость лактозы. Но, кроме этой очаровательной причуды, – совершенное счастье.

Единственное, что меня беспокоило у Гаса, это его нелюбовь к прикосновениям. Ему не нравилось, когда его трогали, и он плакал, напрягался, отворачивал голову. Но и мне не особенно нравится, когда ко мне прикасаются; когда я думаю о своем Круге Ада, то там меня вечно, бесконечно массируют. Что ужасного, если у Гаса обостренное чувство осязания?

Так и есть. Очевидно, доктора не любят, когда им говорят: «О, ему нормально с самим собой». В классическом романе-воспоминании 1967 года «Осада» впервые был описан опыт воспитания ребенка с аутизмом. У автора этой книги, Клары Клэрборн Парк, уже было трое детей, и она заподозрила неладное, потому что ее дочь ни о чем не просила: «Если тебе все равно, придет мама или нет, ты вряд ли ее позовешь. Если у тебя нет желания достать мишку, то ты не будешь тянуться к нему изо всех сил или просить словами». Раньше я радовалась, что Гас такой простой ребенок. Он не просил, не тянулся, не требовал. Правда, были те самые проблемы с прикосновениями.

Когда кто-то из друзей предложил мне брать его с собой в постель и обнимать, я посмеялась. Во-первых, нежные объятия не входили в его телесный словарь. А потом, я была не из тех изящных мамочек. Весьма объемистая. «Естественное родительство», термин, брошенный педиатром Уильямом Сиарсом, основано на теории возрастной психологии, которая утверждает, что эмоциональная подпитка ребенка в большой степени определяется первыми годами жизни. Постоянное присутствие родителей и их внимание к нуждам ребенка не только помогают сформировать у него сильную связь с родителями, но также сообщают ему о безопасности в мире. Семейная кровать – когда родители спят с детьми – очень важный принцип естественного родительства.

Был ли у меня другой способ, кроме укладывания Гаса в свою кровать, показать ему, что мир – безопасное место? Может быть, укладывать его спать с копией моей страховки, зажатой в его маленьком кулачке? Семейная кровать наводила на меня ужас, как одна из тех конструкций для людей, которые всеми силами хотят избежать близости с теми, с кем близость предполагается, а именно с партнерами. Если вы позволяете ребенку стать вашей мягкой игрушкой, какого рода взрослой близости вы избегаете? Мне как-то попалось исследование: оказывается, от 40 до 60 процентов американцев спят в кровати со своими собаками. (Цифра меняется в зависимости от размера собаки. Очевидно, что померанским шпицам везет больше, чем ньюфаундлендам.) Я бы никогда не позволила моему любимому золотистому ретриверу Монти спать со мной. Так был ли шанс у Гаса?