Джудит Ньюман - Сири с любовью. История необычной дружбы

Но Генри не покупался на мои объяснения. Почему я просто не запирала дверь? Он был прав. Многие годы я не могла заставить себя запереть дверь от Гаса. Наконец я это сделала. Но Гас лежал в ожидании. Посетив ванную комнату, я возвращалась к маленькому человечку, развалившемуся в моей кровати. Потом, в три утра, стук в дверь: тихий, но неотступный.

Все больше страдая от недосыпания, я хотела только вернуться в свою кровать. Но Гас тоже хотел этого: вернуться в мою кровать.

Я пыталась объяснять: «Милый, ты понимаешь, никто из нас не выспится как следует, если ты будешь здесь». «Все нормально, мамочка. Рядом с тобой я отлично высыпаюсь». (Понимание точки зрения другого человека все еще не его сильная сторона.)

Я пыталась стыдить: «Гас, большие мальчики так не делают. Разве твои друзья спят в кровати с мамочками?» Гас в ответ молчит, криво усмехается. Он признает мою правоту, но это ничего не значит.

Как часто ночью я думала, что он крепко заперт, и открывала глаза, чтобы упереться взглядом в его глаза, темные, прозрачные, в двух дюймах от моих. Гас улыбался. Донельзя доброжелательный, он словно был героем фильма ужасов. «Боже, Гас, что ты делаешь?» Он никогда не понимал, почему я так расстраиваюсь. «Мне просто нравятся звуки, которые ты издаешь, мамочка». Потом я решила потратить деньги на решение проблемы. Я облазила Амазон в поисках устройства для воспроизведения белого шума, которое включало, помимо шума волн и шороха дождя, звук легкого храпа, исходящего от женщины средних лет. Ну или вообще исходящего от кого-нибудь. Такого устройства не существовало, а ведь оно могло стать моей Идеей на миллион долларов.

Следующая мысль: матрас. Я купила матрас для Гаса одиннадцать лет назад, когда ему было три года. По сравнению с моей мягкой и уютной кроватью его матрас был набит конским волосом. Гас всегда сопротивлялся чему-либо новому, но, казалось, воспринял эту идею. Матрас прибыл. Гас был доволен; он улегся, и я думаю, его слова можно передать только так: «Аааахххххх».

Примерно в четыре утра он проскользнул ко мне в кровать.

Когда я запирала его, он бродил. Я просыпалась в три утра и обнаруживала, что он прилип к окну в ожидании следующей машины скорой помощи или бормочет себе под нос прогноз погоды. Гас никогда не выглядел расстроенным и никогда не казался уставшим – не больше, чем кот, который приступает к активным действиям сразу после глубокого сна. Единственными периодами, когда проблемы со сном как-то влияли на его тревожность, было лето с грозами, громом и молниями. Но в такие ночи он не хотел спать со мной. Он сворачивался калачиком в звукоизолированной гардеробной. В такие ночи, когда убежище в гардеробной становилось комфортнее моей кровати, у меня появлялась единственная возможность прилично выспаться.

Когда дело доходит до привычек, которые никак не проходят, большинство руководств по воспитанию детей говорят о недостаточном уровне дисциплины. Три утра, стук в дверь. Я игнорирую. Стук становится настойчивее. Я открываю. «Мамочка, – начинает Гас, – мне тревожно». «Да ну? – я никогда раньше не слышала, чтобы он использовал это выражение. – И о чем ты тревожишься?» Тишина. «Ну, скажи же, милый». Опять тишина. Потом неистовый рывок мимо меня, прыжок – и он уже спит в кровати.

На следующее утро: «Гас, тебя действительно что-то тревожило или это была шутка?» Удивленно поднятые брови: «Это была шутка, мамочка».

На четырнадцатый день рождения, с подачи Генри, я сказала Гасу, что теперь нельзя спать в одной кровати с мамой, это незаконно. И если он будет продолжать, к нам придет полицейский.

Это прекрасно работало примерно пять дней. Потом продержалось еще пять дней, когда Генри сказал Гасу, что тюрьмы переполнены детьми, которые спят в кровати родителей. Гасу нужно было как следует это обдумать. «Они собираются забрать меня?» – спросил он. Я не могла не сказать правду. «Нет», – призналась я. «Они собираются забрать тебя ?» «Ну… нет». «Ну и ладно!» – воскликнул Гас, запрыгивая в мою кровать. Генри сказал, что я должна была притвориться, будто звоню в полицию. «Ложь работает, если только ты к ней серьезно относишься», – с беспокойством заметил Генри.

Я читала, что дети, которые спят с родителями после определенного возраста, имеют низкую самооценку. Если вы попросите Гаса описать себя, то он скажет: «очень хороший», «доброжелательный», «сообразительный» и «красивый». Так что, похоже, здесь даже близко нет проблем с низкой самооценкой. Но это не умерило мои волнения. В каждой статье, где написано о Санте и Кенни Ким, матери и сыне, мошенниках и убийцах, было упоминание о том, что взрослый сын спал в одной кровати с матерью. У меня кровать размера кинг-сайз. Гас спит далеко от меня. До сих пор.