Array Белькампо - Современная нидерландская новелла

Себастьян начал гадать, как зовут даму, в каком доме она живет и что она ему подарит. Может, у нее есть какая-нибудь необыкновенная раковина или чучело птицы, кто знает. Должно быть, она богатая.

Когда он ходил с приемной матерью в магазин купить что-нибудь из одежды, они иногда останавливались у витрин с меховыми шубами. Но только смотрели и ни разу не зашли примерить такую шубку.

— Ты не устал? — спросила она.

Он не устал, только голова немного болела, что, впрочем, часто бывало с ним по вечерам.

— Мы скоро придем, — сказала она.

На одной стороне улицы, где они теперь очутились и где он никогда не бывал, ряд домов вдруг прервался. Они подошли к низкой стене из дикого камня, в ней была калитка из прутьев, похожих на железные копья. Дама открыла калитку, и он зашагал следом за ней по садовой дорожке к белому фасаду с большой дверью из темного дерева, которую она открыла ключом из сумочки.

Он вошел в дом. Дама захлопнула за ним дверь.

Горела лампа, разливая вокруг мягкий свет.

Она сидела за столом с сигаретой во рту, сощурив от дыма один глаз и слегка склонив голову набок, и внимательно смотрела на мальчика, который жевал приготовленные ею бутерброды. Он не был голоден, но все-таки съел два бутерброда и выпил стакан молока, который она поставила перед ним.

Шубку она сняла. Теперь на ней было черное платье с золотистой отделкой вокруг шеи и по рукавам. В нем она казалась еще красивее, чем в парке, — стройнее и моложе, почти девочка.

Он отложил в сторону нож и вилку и начал пальцем выводить фигуры на салфетке, которую она подложила ему под тарелку поверх желто-черной скатерти.

— Вкусно? — спросила она.

— Да, — сказал он и тут же понял, что опять допустил бестактность. Но как ее все-таки называть? Она сказала, что живет одна. Разве она не замужем, как его приемная мать и мать Дорины или другие взрослые женщины с их улицы? Или ее мужа просто нет дома, уехал куда-нибудь?

— А теперь в ванную, — сказала она и встала.

Он посмотрел на нее испуганными глазами. Разве сегодня суббота? И потом, только приемная мать имела право видеть его голым во время купания. Неужели она сама его разденет?

Он покраснел.

Она заметила его смущение.

— Если хочешь, можешь все сделать сам. Пойдем, я покажу тебе ванную. А пока ты будешь мыться, я позвоню твоим приемным родителям и скажу, что ты у меня. Нельзя же ложиться спать таким грязным!

Он пошел за ней по коридору, отметив про себя, что она двигалась так, словно в ней сидела пружинка. Она открыла белую дверь и повернула выключатель. В ванной комнате, которую освещала круглая плоская лампа на потолке, стоял сладкий аромат, напоминавший запах женщины, но здесь он был перемешан с другими запахами — мыла и одеколона. Он подождал, пока она выйдет из ванной, и открыл один из кранов. Послышалось бульканье, и в белую ванну ударила тугая струя воды. Он закрыл кран и повернулся, чтобы запереть дверь. На ней не было задвижки, как у них дома. Мальчик помедлил. На линолеуме рядом с ребристым резиновым ковриком лежало белье, приготовленное для стирки. Он поднял белый скомканный носовой платок и понюхал его.

В углу платочка были вышиты маленькие круглые буквы: А.Е.Е.П.А. А.Е.Е.П.А.? Как же ее зовут? Ангела, Аманда? Больше он не мог припомнить подходящего женского имени, которое бы начиналось на А.

Он положил носовой платок обратно и посмотрел в зеркало над раковиной. Под ним на широкой мраморной доске стояли разноцветные флаконы и баночки. На этикетках было что-то написано маленькими золотыми буквами. Он ни к чему не притронулся.

Вдруг дверь ванной отворилась. Перед ним стояла она, в белом кимоно, расшитом красными бабочками и цветами.

— Я уже позвонила, — сказала она. — Что же ты, Себастьян? Боишься? Это так приятно.

Она открыла кран и повернулась к нему:

— Раздевайся.

Он принялся медленно развязывать шнурки ботинок. Это заняло много времени, потому что один шнурок затянулся узлом.

— Подожди, я тебе помогу, — сказала она. Быстро справившись со шнурком, она начала его раздевать. Когда он стоял перед ней в одних трусиках, ему не удалось удержаться от невольного жеста, что вызвало у нее веселый смех.

Трусики тоже оказались на полу.

Ванна была уже наполовину полна. Вода дымилась. Она добавила холодной воды из-под крана.

— Полезай, — сказала она, и он послушно скользнул в теплую благодать.

Она взяла розовый кусок мыла с мраморной доски, где стояли флаконы и баночки, и начала его намыливать. Пена хлопьями окружила его рот. Себастьян стер пену рукой.