Array Белькампо - Современная нидерландская новелла

— А теперь гони монету, — буркнул один из них.

— Конечно, конечно. — Он сунул руку в боковой карман пальто и сразу понял, что влип. Днем приходили из больничной кассы, и он, заплатив за соседку, оставил кошелек на кухне.

— Я кошелек дома забыл. Но…

— О-хо-хо, — выдохнули разом все трое, и парень в разукрашенных джинсах медленно двинулся на него.

— Ты что, на дармовщину решил?..

Он промолчал.

— Что вы, что вы. Я все улажу, — вмешался из-за стойки Хармен. — Оставьте человека в покое.

— Заткнись и не возникай. — Парень выставил вперед руку. — Ну, что ты еще выкинешь?

Что-то — он не понял что — потянуло его руку вверх, и он крепко пожал руку парня. Те, что стояли рядом, буквально согнулись пополам, а он, подняв глаза на парня, весь похолодел и сжался.

— Дурочку валяешь? Пошутить захотел? Со мной… пошутить.

Мальчишка приблизил свое лицо вплотную к нему. Совсем ведь зеленый. Навряд ли даже бреется.

— И наш фрит. Ты же нас угощал, а? Ты же нас…

Остальные поддержали его. Мол, гони монету и за нас. Ах, он бы сейчас отдал любые деньги, лишь бы сохранить мир!

— Оставьте же его в покое, — повторил Хармен. — Вы уже заплатили. Ну!

Они не обратили ни малейшего внимания на хозяина и теперь взяли его в кольцо. Руки вперед, готовые схватить.

Он пожал плечами.

— Я же вам объясняю…

— Слушай, ну ты даешь, старый, — прошипел один из них сквозь зубы. — Сначала, фраер, шикуешь, угощаешь нас, а потом мы же и плати. Мы будем платить? — Никто из троих этого не хотел.

— Сыми пальтишко, — произнес парень в кепи. — Живо. А то мы сделаем тебе больно. Очень больно.

Какой-то миг он колебался, потом поверил. Они это сделают и глазом не моргнут. Да, но его пальто. Это же невозможно. На что им старое пальто в елочку? Ведь сейчас такие и не носят больше. Нет, просто они хотят покуражиться. Посмотреть, насколько его хватит.

— Ну что, старый хрен, помочь?

— Хармен… — Он не кричал. Просто просил поддержки. Участия. Однако хозяин не откликнулся. Более того — исчез в кухоньке позади стойки. Он не хотел быть свидетелем.

— Оно у меня единственное, ребята.

И в ту же секунду оказался на ногах. Его просто подняли со стула и поставили. Дрожащими пальцами он начал расстегивать пальто. Слава богу, в карманах ничего нет. Он делал так, чтобы не вводить никого в искушение, когда заходил в кофейню и вешал его на привычное место — на дверь телефонной будки. А кошелек, как правило, держал в кармане, крепко зажав в руке. Только сегодня вот забыл… Он обдумывал возможность побега. Чтобы позвать полицию. А сам тем временем стаскивал с себя пальто.

— Нате, ребята, — вымолвил он. — Ну ладно, посмотрели — отдайте.

Парень в разукрашенных джинсах лихо закинул пальто себе на плечи, и компания с громким ржанием вывалилась на улицу.

— Хозяин! Хармен!

Хозяин неспешно появился из кухоньки.

— Слушай, они отняли у меня пальто.

Хозяин ничего не ответил и начал разрезать булочки для сандвичей.

— Ты в полицию не можешь позво…

— Я не дурак.

— Да, но это нельзя так оставить. У тебя в заведении грабят посетителей.

— Так они ж твои приятели.

— Откуда ты это взял? — В нем зарождалось серьезное подозрение. — Я…

— Ты ведь пожал руку одному из них, разве нет?

— Да, но это была… — Он понял в чем дело. — Шутка.

Он почувствовал, что покраснел, а к горлу одновременно подкатил комок.

— Вот-вот. Это была шутка, — подхватил хозяин. — И ничего больше, — добавил он, как бы придавая вес сказанному.

А чего он, собственно, ожидал? Что хозяин согласится, будто не умеет поддержать порядок в своем заведении и трусливо позволяет измываться над стариком?

— Я зайду сегодня, занесу…

— Да ладно, оставь.

Он распахнул дверь и вышел на улицу. И сразу же ветер набросился на него. Жестокий, пронизывающий насквозь. Самое лучшее сейчас было бы сразу пойти домой. Так и застудиться недолго. Он поплотнее закутал шарфом грудь и шею и двинулся в ту же сторону, куда исчезли парни. По дороге он заглядывал в каждую подворотню. И за каждую машину на стоянках. Но в конце концов потерял всякую надежду, что они, натешившись, бросили его пальто где-нибудь.

Давай-ка, приятель, домой, думал он про себя. Эдак и грудь застудить недолго. Или мочевой пузырь. Но тем не менее он продолжал свои поиски.

Вот у него уж и из носу потекло, а платок остался в пальто. Дома их сколько угодно, но сейчас, когда понадобился один-единственный, и того под рукой не оказалось. Воистину, какой прок в этой собственности, если не имеешь возможности располагать ею, когда тебе нужно. Как будто привычным жестом, хотя это отнюдь не входило в его привычки, он потянулся было к носу рукавом своего коричневого хлопчатобумажного свитера, но вовремя спохватился. Наконец, за каким-то гаражом, у бензоколонки, он, попеременно зажимая большим пальцем то одну, то другую ноздрю, высморкался «по-простому». Глупо как-то получается. Многих вещей он делать не умел, хотя окружающие делали все это совершенно спокойно. Воняли. На людях беспечно мочились на стенку, оглушительно рыгали; у него же на такое просто не хватало духу. Все дело в воспитании. В чем в чем, а в этом он недостатка не чувствовал. А был ли от этого толк? Конечно. И большой. Если бы он остался в той среде, где родился, вырос и получил воспитание. Однако там, куда он попал, его считали чудаком не от мира сего. Он никогда не мог найти себе друга. Может, ему бы повезло больше где-нибудь в другом месте? Над этим он не ломал голову, потому что это не имело смысла. Холод пробирал его до самых костей, а чудесное пальто — тю-тю, ищи теперь ветра в поле. По такой погоде лучше носа на улицу не высовывать. Замереть и не шевелиться. И на все наплевать. И ни одна живая душа не взглянет вверх, на его окно.