Хелла Хассе - Сидр для бедняков

— Тогда-то и был построен этот дом, — опять не утерпел Теет.

— Возросшая ответственность оправдывала более высокие заработки, — внушительно заметил дедушка.

— Шуму тогда было! Говорили, что из-за дома забросили строительство монастыря

— Отложили. Не забывай, что в те времена можно было с чистой совестью растянуть такую работу на несколько лет. И чем дольше она тянулась, тем дольше ты имел кусок хлеба, и не только ты, но и вся округа. Не так уж много работы было в те дни. Спасибо моему покойному деду, люди здесь годами жили не тужили. Им благодарить бы его, а не повторять клеветнические сплетни.

Дядя Йооп давно перестал притворяться скучающим и, заговорщически прищурясь, изрек:

— У них были все основания почтить смерть Вагенсмида витражом в часовне.

Вот так же он предложил папе продать машину.

— Человека, а не его смерть! — отрезал дедушка. — Вагенсмид был святой человек, лучший настоятель, какой здесь был. Мой дед всегда отзывался о нем с глубоким уважением. Он и его братья всегда почитали покойного. Всегда! — От волнения дедушка даже охрип. — А вы нынче только и думаете о деньгах. Бессмысленная погоня за прибылью… Не могу я этого понять. Прежде, если у тебя были деньги, ты старался помочь другим. В здешней округе никто не умирал с голоду. — При звуке «н» в слове «никто» его большие волосатые ноздри широко раздулись. Движением руки он словно швырнул свое возмущение в лицо родным детям.

— Правда ваша, — сказал Теет. — Прежде люди друг о дружке заботились.

Он облизнул губы, хитро и выжидательно глядя на старика, но тот, повернув к гостям красноватую щеку, с грустью смотрел в окно. Столько безнадежной скорби об ушедшем мире было в его наивном упрямстве, что кронпринцу захотелось утешить дедушку, несмотря на все разочарование, которое он ему доставил и с которым кронпринц едва мог справиться.

— Baн Зипфлихи всегда были добрыми католиками, — задумчиво сказал Теет. — За исключением некоторых. Но такое случается и в самых лучших семьях.

Тетушка со своего высокого стула метнула в него разъяренный взгляд, и чисто случайно старый слуга перехватил его, потому что как раз в этот момент поднял голову для очередного кивка. Он сразу же принялся оправдываться:

— Ну да, ваше семейство одно из лучших в Алверне. Тут уж ничего не скажешь.

Теет обращался непосредственно к тетушке, отчего та пришла в замешательство и даже покраснела. Ее гневный взгляд явно предназначался одному ему, намекая на что-то известное только им двоим. Она еще не забыла унизительной истории с креслом и теперь, когда Теет во второй раз поставил ее в затруднительное положение, поспешила нанести контрудар.

— Я слышала, ты нас покидаешь, Теет?

— Да, я тоже слыхал, — встрепенулся дядя Йооп.

Радость била из него ключом: он, только что получивший по носу, мог перейти в наступление! Он не успел сообразить, что своим замечанием тетушка хотела лишь чуточку уколоть старого слугу.

Великодушное вмешательство Мартышки помогло Теету уйти из-под атаки. Как настоящая актриса, она вскочила с дивана и драматически воскликнула:

— Не-е-е-ет! Вы не уйдете, правда, Теет? Вы навсегда останетесь с нами.

Она умоляюще схватила его за руку, и старый слуга с величайшей нежностью, словно птенчика, укрыл ее ладошку в своих корявых ладонях.

— Чему быть, того не миновать, моя голубка. — Он заглянул Мартышке глубоко в глаза. — Мне много лет, и я уже не могу много работать.

Мартышка вырвала руку и опустилась на ковер возле его кресла, озадаченно и капризно твердя «нет-нет-нет».

Но тетушка не позволила сбить себя с толку и решительно обратилась теперь к дедушке:

— Я так понимаю, что тебе, отец, нельзя оставаться здесь одному, без присмотра.

Он посмотрел на нее с удивлением и даже немножко оскорбленно.

— Ты хочешь мне что-то предложить? Но я не могу принять от тебя помощи, Каролина. У тебя десять человек детей, где ж тебе еще и о старике заботиться. Да и дом у вас слишком маленький…

— Скажи же хоть что-нибудь, — прошипела тетушка папе. Грудь ее высоко вздымалась, лицо побагровело.

Папа стряхнул пепел с сигары и крутил ее в пальцах, так что горящий кончик превратился в огненный круг. Это означало, что он глубоко задумался.

— По-моему, — наконец сказал он, — между монастырем и нашей семьей всегда существовала нерушимая связь, не так ли, отец? Или это звучит слишком громко?

Он разглядывал тонкий слой пепла в пепельнице и, казалось, ничуть не интересовался, насколько тетушку удовлетворил его вопрос.