Андрей Десницкий - Сорок вопросов о Библии

А для отдельного человека Ветхий Завет – тот предел, ниже которого нельзя опускаться. Новый Завет ставит очень высокие идеалы, говоря: «будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф 5:18). По сути, это значит: станьте подобны Богу! Но и в Ветхом было сказано: «будьте святы, потому что Я свят» (Лев 11:45).

Обратим внимание на эту разницу. Евангелие подсказывает нам, что нет предела совершенству, Левит дает достаточно высокое, но выполнимое задание. Ведь святость в Ветхом Завете не есть некая очень высокая ступень личной праведности, но, скорее, обособленность, непричастность мирскому, избранность для Бога. «Будьте Моим народом!» – призывает Бог израильтян и подробно объясняет, как этого достичь.

Именно поэтому очень многие места Ветхого Завета не утратили своей актуальности и сегодня. Псалтирь в православном храме звучит чаще Евангелия, ведь всё богослужение буквально пронизано цитатами из псалмов. В самом деле, какая еще книга так полно и многообразно передает напряженный диалог человеческой души с Богом?

Евангелие дает нам абсолютные ценности, но мало говорит о повседневном. Зато книги Премудрости (например, Притчи) дают множество наставлений для практической жизни. Конечно, многое изменилось в нашем быту с тех пор, как эти слова были написаны, но основные принципы, стоящие за ними, непреложны.

Наконец, именно в Ветхом Завете мы встречаем множество живых образов, близких нашему собственному жизненному опыту. Мы возмущаемся несправедливостью мира вместе с Иовом, мы торжествуем вместе с Давидом, мы плачем с Иеремией и вместе с Исайей ожидаем нового неба и новой земли. Нам есть с кого брать пример и в Ветхом Завете.

Маркион был прав в одном: если выбрасывать на помойку Ветхий Завет, то и от Нового мало что останется. Христос окажется бестелесным призраком вне времени и пространства. Нет, ветхозаветные праотцы и пророки – не просто череда фигур из древней истории, но наша собственная история, которая берет свой исток в седой древности, но сбывается здесь и сейчас. Мы в одной с ними Церкви.

Открывая разные переводы, а порой и розные книги Библии в одном и том же переводе, люди видят расхождения между текстами. Почему здесь написано так, а тут – иначе? Чтобы прокомментировать конкретные место, приходится обращаться к комментариям и справочникам, но откуда они вообще взялись, эти разночтения в Библии? Не означает ли само их существование, что подлинный, оригинальный текст Писания уже утрачен и у нас есть только поздние, искаженные копии?

Оригиналы библейских книг, то есть рукописи, выполненные собственноручно пророком Моисеем или апостолом Павлом, до нас, конечно же, не дошли. Материалом для письма в их времена служил папирус – широкие длинные листы, сделанные из стеблей растения, распространенного в дельте Нила и некоторых других заболоченных местах Ближнего Востока, или, гораздо реже, пергамен – особым образом выделанная кожа животных. Но пергамен был слишком дорог, а папирус слишком недолговечен – редко какая папирусная книга сохранялась дольше полувека.

И это касается не только библейских, а вообще любых древних рукописей. Точно так же до нас не дошли оригиналы Гомера, или Вергилия, или любого другого античного автора. Сегодня мы читаем их произведения только потому, что в свое время они были многократно переписаны, нам в руки попадают уже в основном копии, созданные в специальных скрипториях при средневековых монастырях (книга У. Эко «Имя Розы» и снятый по ней фильм изображают именно такой монастырь); гораздо реже встречаются копии, созданные непосредственно в античные времена.

По сути, все дошедшие до нас оригинальные древние рукописи – это обрывки частной переписки и деловых бумаг, выброшенных когда-то на египетские помойки (только в Египте сухой климат позволял им сохраниться), да надписи на твердых поверхностях (глиняных табличках, черепках, камне). А что касается литературных произведений, то первые известные нам списки поэм Гомера отстоят от смерти их создателя не менее чем на полтысячелетия. Рукописей «Илиады», самого читаемого и чтимого в Древней Греции произведения, до нас дошло немногим более шестисот, трагедий Еврипида – около трехсот, а шесть первых книг «Анналов» римского историка Тацита вообще сохранились в одном-единственном списке IX в. Однако никто из здравомыслящих исследователей (о «новой хронологии» мы сейчас говорить не будем) на этом основании не утверждает, что Гомера «испортили» его почитатели или что Тацита на самом деле сфабриковали средневековые монахи.