Андрей Десницкий: Андрей Десницкий Статьи о Библии

Интервью с Ольгой Богдановой

Библия— главная книга христиан. Однако даже среди православных ее читают очень немногие. Библеист Андрей Десницкий знает все о трудностях постижения священных текстов, об актуальности библейских сюжетов и опасности апокрифов.

Андрей Сергеевич Десницкий родился в Москве в 1968 г. Окончил классическое отделение филологического факультета МГУ. В свободном Амстердамском университете учился на курсе библейского перевода. Библеист, сотрудник Института перевода Библии.

— Андрей Сергеевич, почему православные не читают Библию? Даже из тех, кто регулярно ходит в церковь, не все читали целиком Новый Завет, не говоря уже о Ветхом!

— Я считаю, что это наша большая беда. Популярностью пользуется что угодно, кроме самого главного— Священного Писания. Люди строят свои представления о христианстве на зыбкой основе чьих–то проповедей и брошюрок вместо того, чтобы обратиться к самому авторитетному для них, казалось бы, тексту. И для России в этом, к сожалению, нет ничего нового: Алексей Ремизов вспоминает, как в Гражданскую войну в поезде красноармеец похвалялся грабежами и убийствами. Возмущенный писатель спросил этого русского парня, выросшего в деревне и наверняка в свое время ходившего в церковь, как соотносятся его поступки с Евангелием. А тот ответил, что не читал Евангелия, только крышку его целовал.Во многом так оно и осталось.

К примеру, возьмем круг воскресных чтений— это уж точно хорошо знакомые всякому воцерковленному человеку тексты. Но там мы не найдем ни Ветхого Завета, ни значительных кусков посланий, ни даже… большей части Нагорной проповеди! Так что если сам не прочитаешь эти страницы дома, ты просто не будешь с ними знаком.Почему так у нас сложилось— я не берусь давать здесь однозначный ответ. Скажу только одно: брошюры читать проще, там даются готовые ответы на все случаи жизни. А в Нагорной проповеди каждый стих, наоборот, ставит перед тобой вопрос, и ответ не всегда очевиден. А если ответишь Богу и самому себе честно, то… придется не набор постных блюд готовить, а что–то менять в своей жизни. А это трудно и неприятно. Да и не всегда ответ окажется правильным лично для тебя— опасность ошибки. Так что людям не слишком–то хочется духовно расти, боязно им как–то, неуютно, наверное.

— Как расти? Взять Священное Писание и читать с самого начала? Или «вооружиться» множеством книг по истории, археологии и текстологии?

— Общего рецепта нет— все люди разные. Одному лучше вооружиться справочниками, другому— взять и почитать что–то в чистом виде. А вообще о том, как читать Писание, говорили очень много и хорошо многие люди— например, потрясающе рассказывал о своем опыте вл. Антоний Сурожский. Но это его опыт, не всем возможно и нужно его повторить.

— Но ведь раньше, до революции, читать учились по Часослову и Псалтири, при поступлении в гимназию сдавали экзамен по «Закону Божию»…

— К сожалению, нет. Если бы было— не было бы революции, по крайней мере такой, какая была. Была некоторая школярская муштра, это да— но она часто отвращала людей от христианских ценностей. Не только Иосиф Джугашвили учился в свое время в семинарии, но и все революционеры как–то сдавали эти экзамены, как мы в свое время сдавали «историю КПСС»— без души, без внутреннего согласия с предметом.

— Значит, сегодня впервые хотят заинтересовать Библией «массового читателя».Как Вы лично будете это делать на курсах в Политехническом?

— А вот «придите, и рассудим». Я постараюсь говорить о том, что мне действительно интересно и что может быть интересно другим, и говорить таким языком, который понятен собеседникам. Постараюсь прислушиваться к их вопросам и ответить на них. Иногда получается. Других секретов нет.

— А что Вам интересно в Библии?

— Очень и очень многое. Неинтересны, например, генеалогические списки Ветхого Завета, или перечни разных географических названий, но такого там мало. Всё остальное может быть по–своему интересно, если подходить с умом и с душой.

— Зачем Библия современному человеку?

— Вообще, человек постхристианского мира, не читавший Библию, оказывается иностранцем в собственной стране— он ни литературу, ни живопись, ни даже собственную историю понять не может, для него это всё одно, что японская чайная церемония: да, красиво, но совершенно чужое всё и непонятное.