Андрей Десницкий: Сорок вопросов о Библии

Впрочем, можно найти и такие области библейской науки, где на Западе было сделано не так уж и много, прежде всего это касается исследований традиционной христианской экзегезы, от которой так легко в свое время отказалась так называемая «библейская критика» и к которой отчасти возвращаются современные ученые. Так какие конкретно задачи представляются мне в связи с этим самыми актуальными для рождающейся российской библеистики?

Первая – это качественная популяризация . Невозможно ожидать расцвета какой бы то ни было науки без подготовки той питательной среды, в которой может рождаться интерес к предмету у людей непосвященных. Да и духовное просвещение, о необходимости которого у нас так часто говорится, невозможно без обращения к тексту Священного Писания. Создание качественных популярных пособий и общедоступных комментариев могло бы способствовать решению этой задачи. По сути, единственный полный церковный комментарий, которым мы сегодня пользуемся, – это Толковая Библия под редакцией Лопухина, которой уже исполнилось сто лет. Она явно устарела, да и изначально ее уровень не всегда был высоким.

Вторая задача – подготовка молодых ученых для будущей библейской науки. Может быть, их будет совсем немного, но это обязательно должны быть люди, не только прошедшие краткие курсы «Священного Писания Нового и Ветхого Заветов», но действительно получившие адекватное современное образование, включая и стажировки за границей.

И наконец, третья задача, собственно научное творчество – это исследование вопросов, тесно связанных с православной традицией, которые пока что не получили исчерпывающего освещения в мировой библеистике. Это, прежде всего, изучение святоотеческой экзегетики. Однако очень важно, чтобы оно не сводилось к простому повторению азов. К сожалению, некоторые современные работы по святоотеческому наследию напоминают идеологические труды советской поры: автор старательно убеждает аудиторию в том, что и сам он, и предмет его исследования полностью следуют «генеральной линии», что нередко заставляет его отказываться от научной объективности и относиться к своему материалу слишком избирательно. А отцы, живые люди со своими характерами, сомнениями, спорами, превращаются в безликих плакатных персонажей.

Но не всё сводится к экзегетике, есть и много частных предметов для исследования, например, текстология . Мы по-прежнему довольно плохо представляем себе историю византийского варианта греческого текста Писания. Современная наука на Западе обращает на него сравнительно мало внимания, ориентируясь в основном на критические издания, хотя и там немало уже было сделано для анализа Септуагинты – греческого текста Ветхого Завета. В частности, он был переведен на основные европейские языки – к сожалению, кроме русского.

Так мы подошли к идее одного проекта, который мог бы способствовать в той или иной мере решению всех трех этих основных задач – а именно, к подготовке нового церковного перевода Библии на русский язык , сопровожденного качественными комментариями – своего рода Синодального перевода и Толковой Библии XXI в. Быть ли ему, и если да, то каким ему быть – это решать соборному разуму Церкви, но лично мне потребность в таком переводе кажется очевидной.

Впрочем, проекты могут быть разными. Если говорить о переводах, то требуются они и на другие языки народов Российской Федерации и сопредельных стран – сейчас этим занимаются только самостоятельные организации, прежде всего Институт перевода Библии, в котором более 11 лет проработал консультантом автор этой книги. Участие православных в таких проектах могло бы быть более активным, а главное – более организованным, пока что это в основном индивидуальные усилия отдельных людей.

Но все точки, где требуется приложить усилия, не перечислить. Главное, как мне кажется, – стремиться к сочетанию подлинной научности и подлинной церковности. Это непросто, но возможно.