Э. Сирота - Мифология. Для тех, кто хочет все успеть

Мифология Древнего Китая является одним из ярких примеров того, что люди разных культур мыслят совершенно по-разному, не лучше и не хуже, а просто иначе.

Одной из самых специфических черт культуры Китая всегда было умение ассимилировать все поступающее извне, адаптировать, принимать и переосмысливать его.

Так во что же верили древние китайцы?

Инь и ян – графическое изображение концепции древнекитайской философии

Поскольку китайская мифология является смесью сразу нескольких систем: древнекитайской, даосской, буддийской и народной, то и источников для ее изучения мы имеем довольно много.

Самая древняя часть мифологии Китая доступна нам по древним философским и историческим сочинениям: «Шу цзин» («Книга истории», XIV–XI вв. до н. э.), «И цзин» («Книга перемен», VIII–VII вв. до н. э.), «Чжуан-цзы» (IV–III вв. до н. э.), а больше всего мифологических сведений содержится в трактате «Шань хай цзин» («Книга гор и морей», IV–II вв. до н. э.).

Вообще же, отличительной чертой древнекитайской мифологии была эвгемеризация мифологии. Рациональное конфуцианство являлось основной философской и религиозной системой в Китае, и в силу его влияния уже на самых ранних стадиях древние китайцы стали воспринимать мифологических персонажей как лиц исторических, реально существовавших. А потому источником для изучения мифологии Китая можно считать очень многие трактаты, повествующие об исторических личностях, живших в стародавние времена.

«Нельзя обожествлять бесов»

Главные боги в них становились правителями и императорами, второстепенные божества часто «занимали» должности сановников и советников и т. д.

«Нетрудно представить себе европейца, обратившегося в буддийскую веру, ибо это обеспечивает ему жизнь после смерти, которую Будда считает непоправимым злом, но которой человек желает изо всех сил»

Согласно трактату «Хуайнань-цзы», древние китайцы полагали, что изначально мир представлял собой хаос, бесформенную массу, в которой не было ни земли, ни неба, ни света, и постепенно из этого хаоса родилось вселенское яйцо.

Из этого яйца и родился первопредок всех людей, первый человек на земле, Пань-гу. Огромным топором он разделил мир на Инь (темную часть, землю) и Ян (светлую часть, небо). Каждый день приходилось Пань-гу отталкивать небо от земли, которые пытались снова соединиться. Его дыхание рождало ветер, выдох – гром и молнию. Когда он открывал глаза – наступал день, когда закрывал – приходила ночь.

«Хижина, где смеются, богаче дворца, где скучают»

Когда Пань-гу умер, то части его тела превратились в пять священных горных вершин, глаза стали солнцем и луной, кровь – реками, волосы превратились в звезды и растения, зубы и кости – в металл, а костный мозг стал драгоценным нефритом.

Из этого мифа становится понятно: космогония древних китайцев проводит четкую параллель между миром и космосом в целом и человеческим телом. Кстати сказать, эти мифологические представления о совпадении макро – и микрокосма в более поздний период совершенно очевидно укоренились во многих областях знаний: медицине, физиогномике, живописи и т. п.

Дао (букв. пер. с кит. – «путь») – одна из самых важных категорий китайской философии. Конфуций придал ему этическое значение, истолковав как «путь человека», то есть нравственное поведение и основанный на морали социальный порядок

Но был ли Пань-гу богом? Ответить на этот вопрос довольно сложно. Именно в силу того, что боги Древнего Китая так охотно «вочеловечивались» в сознании людей. Однако параллельно с мифом о Пань-гу существовала еще одна легенда о возникновении всех вещей и людей.

Этот миф является, судя по всему, более архаичным. Согласно ему, все существующее на земле, включая человечество, создала прародительница Нюй-ва, наполовину женщина, наполовину змея. Именно сочетание в ее облике человеческих и животных черт позволяет говорить о хтоничности этого существа, а значит, большей древности, чем полностью человека – Пань-гу. И если Пань-гу просто развивается со всем миром вместе, то Нюй-ва сама создает людей из лёсса и глины, чинит часть обрушившегося небосвода, определяет течение рек, то есть выступает в роли настоящего демиурга.