Веддиг Фрикке - Кто осудил Иисуса? Точка зрения юриста

Иисус упоминается Иосифом Флавием всего однажды, и то мельком. Но даже это упоминание не является абсолютно достоверным с исторической точки зрения. Клаузнер (с. 67 и далее) приводит подробный и исчерпывающий список нехристианских источников.

Дауценберг, с. 63. Утверждение о том, что существовали свидетели, восходит к Августину, по словам которого, Матфей и Иоанн были очевидцами, в то время как Марк и Лука получили информацию из их «достоверных» описаний (Вилькен, с. 156). Несмотря на все находки ученых, свидетельствующих об обратном, подобные заявления можно услышать до сих пор, хотя и не часто. Некоторые ссылаются на источники, предшествующие Августину. Ф. Мэй, верующий в Иисуса, в своей книге Die Wahrheit uber Jesus Christus (Moers, 1982) интересуется исключительно «назидательным толкованием» Писаний и отбрасывает исторические факты как «вносящие сумятицу… в умы многих современных теологов». Время от времени Мэй даже цитирует этих «современных теологов», но только с целью опровергнуть их при помощи «неожиданных и убедительных ответов».

Два послания Петра были написаны автором, который провозглашал евангелие в духе Павла. Это как раз то, чего не делал ученик Петр. Послания в своем окончательном виде, вероятно, восходят лишь к началу IV столетия. В пользу более раннего появления Первого послания Петра свидетельствует типичное для мировоззрения Иисуса ожидание приближающегося Царства Божьего (I Петр. 4, 7). Легенда о том, как Христос сошел в ад (I Петр. 3, 19–20), стала известна только после Никейского собора в 325 г. н. э. Автор Первого послания Петра сообщает также, что христиане преследуются «по всему миру». Так и было, но не при Нероне (в период правления которого, судя по документальным источникам, были предприняты только несколько полицейских «облав» на христиан), а гораздо позже, при Марке Аврелии и особенно при Диоклетиане. С другой стороны, только в этот более поздний период христиане чувствовали себя достаточно сильными, чтобы открыто противостоять этим гонениям.

О том, как был сформирован этот круг, см.: Марк. 3, 14–19. Терминология неодинакова. Марк и Лука используют слово «ученик» только по отношению к тем, кто входил в узкий круг последователей и сопровождал Иисуса в его путешествиях. У Матфея и Иоанна те люди, которые верили учению Иисуса и почитали его, также иногда названы учениками (Матф. 27, 57; 28, 19; Иоан. 7, 3; 8, 31; 9, 28; 13, 35; 15, 8). Вопрос о том, существовала ли замкнутая группа учеников еще при жизни Иисуса или же она возникла позже, в Иерусалиме (когда ученики получили титул «апостолов». – I Кор. 15, 5), по причине общей веры в воскресение, остается открытым. Ср.: Концельманн, Religionen (с. 69); Зимонис (с. 55 и далее). Зимонис убедительно показывает, что группа из Двенадцати учеников не могла существовать при жизни Иисуса, а появилась только после его смерти. Число 12 не следует воспринимать буквально; оно символизирует двенадцать колен избранного народа: «…и сядете на престолах судить двенадцать колен Израилевых» (Лук. 22, 30). Во времена Иисуса существовало только колено Иуды, остальные сохранились лишь в памяти народа.

Ландманн, Jesus und die Juden, с. 263.

Такова датировка Вилькена.

Майер, с. 158, 176.

Майер, с. 158, ссылка на Ландманн.

Пагельс, с. 44.

О Маркионе см. главу 2 данной книги.

Ис. 61, 1–2. На этом впечатляющем отрывке Иисус построил свою проповедь, произнесенную в синагоге родного города (Лук. 4, 18–10).

См. главу 2 данной книги.

Цит. по: Аугштайн, с. 106–107.

С. 146.

См., напр., Схиллбекс, с. 38.

Теологические произведения часто упоминают о «семи речениях Иисуса на кресте». Сюда входят три «речения» в Евангелии от Иоанна (19, 26–30), три – в Евангелии от Луки (23, ст. 34, 43 и 46) и еще одно – в Евангелии от Марка (15, 34) и Евангелии от Матфея (27, 46).

В целом, античная греко-римская историография не особенно стремилась сообщить читателю какую-то информацию. Ее целью было отразить этический или религиозный взгляд на реальность. Поэтому героев идеализировали, а вымышленные злые деяния приписывались трусам. Римский историк Тит Ливий назвал это идеальным историографическим методом (см.: Схиллбекс, с. 67).

С. 336.