Николай Петров - Святой апостол Андрей Первозванный - путешествие «по Днепру горе». Историко-археологические разыскания

«Позднейшей вставкой» в летопись считал предание и Е. Е. Голубинский, отрицавший возможность подобного путешествия по причине «нерациональности» такового: «В век апостолов страна наша представляла из себя неведомую и исполненную всевозможных ужасов пустыню, – полагал историк. – Зачем бы пошел в эту неведомую пустыню апостол Андрей? Он мог пойти в нее, как и во всякую другую подобную пустыню, только тогда, когда бы у него не было дела в черте самого тогдашнего мира и было свободное время ходить по пустыням. Но это, как всякий знает, было вовсе не так. Он не мог иметь никакой надежды утвердить сколько-нибудь прочным образом христианство в совершенно разобщенной с остальным миром варварской и населенной Бог знает кем стране: для чего же предпринимал бы он в нее путешествие? Не для того же в самом деле, чтобы ставить кресты на необитаемых горах или наблюдать такие обычаи, как паренье в банях». [44] Голубинский Е. История Русской Церкви… С. 24, 29. Не будем пока комментировать замечание Е. Е. Голубинского о пустынности Восточной Европы в апостольские времена (речь об этом пойдет ниже) и обратим внимание на его стремление предельно рационализировать мотивы проповеднической деятельности святого Андрея. Но ведь ведо́мому Святым Духом апостолу было открыто несоразмерно больше, чем исследователям Нового времени…

Тон московского историка Русской Церкви [45] Показательно, что спустя столетие эти высказывания Е. Е. Голубинского оказались востребованы в пропагандистской атеистической литературе; см. – Гордиенко Н. С. «Крещение Руси»: факты против легенд и мифов. Полемические заметки. Л., 1984. С. 57–58. не остался незамеченным современниками: «…Обычно ироническая критика Голубинского, – писал в 1907 г. его петербургский коллега, – доходит здесь чуть ли не до сарказма». Впрочем, сам А. В. Карташев также склонен был считать летописный рассказ «нелепым сказанием»; «возводить его в достоинство исторического свидетельства, – полагал он, – не приходится». [46] Карташев А. В. Был ли апостол Андрей на Руси… С. 83–95. См. таже – Карташев А. В. Очерки по истории Русской Церкви… С. 55–62. Примерно в те же годы позиция Е. Е. Голубинского получает поддержку в публикациях В. А. Пархоменко, считавшего, что «вряд ли найдется теперь серьезный ученый, который стал бы доверчиво относится к данному сказанию и допускать историческую его достоверность». [47] Пархоменко В. Начало христианства Руси. Очерк из истории Руси IX–X вв. Полтава, 1913. С. 2.

В XX в. в русле скептического отношения к летописному преданию об апостоле Андрее получает широкое распространение интерес к изучению процесса формирования данного текста как такового при заведомом и однозначном отрицании его историчности: «Поскольку путешествие апостола Андрея на Русь исторически невероятно… остается лишь вопрос о мотивах сказания», [48] Подскальски Г. Христианство и богословская литература… С. 18. ведь «сам по себе рассказ – реальное событие, он возник в определенный исторический момент и является продуктом определенной социальной или политической культурно– или духовно-исторической обстановки…» [49] Мюллер Л. Древнерусское сказание о хождении апостола Андрея… С. 48. См. также – Кузьмин А. Г. Сказание об апостоле Андрее… С. 37–38. Фроянов И. Я. Начало христианства на Руси // Курбатов Г. Л., Фролов Э. Д., Фроянов И. Я. Христианство: Античность. Византия. Древняя Русь. Л., 1988. С. 206–209. Брайчевский М. Ю. Утверждение христианства на Руси. Киев, 1989. С. 12.

Некоторую сдержанность в признании реальности описываемых летописью событий можно встретить и в исторических трудах русских священнослужителей: «Фактическая достоверность этого рассказа не поддается проверке, – писал приснопамятный митрополит Иоанн (Снычев), – но его внутренний смысл несомненен… Сообщение летописи подчеркивает промыслительный характер крещения Руси…» [50] Митрополит Иоанн. Русская симфония. Очерки русской историософии. СПб., 2007. С. 47–48. Здесь также стоит напомнить, что упомянутые выше И. И. Малышевский, Е. Е. Голубинский и А. В. Карташев преподавали историю Русской Церкви в российских духовных академиях (соответственно – в Киеве, Москве и Санкт-Петербурге). Кроме того, следует отметить и точку зрения протоиерея Сергия Петровского, полагавшего, что летописное сказание представляет собой «продукт чисто русского летописного творчества»; см. – Петровский С. Жизнь, труды, мученическая кончина и прославление святого апостола Андрея Первозванного… С. 182–184, 190–191. Этот труд был завершен о. Сергием в 1919 г., однако, публикация его состоялась лишь по прошествии более восьмидесяти лет. Несколькими десятилетиями ранее также рассуждал уже будучи в эмиграции А. В. Карташев: «суть и значение этого факта (путешествия апостола Андрея, Н. П.) не сводятся к физической стороне дела, к протоколу всех передвижений апостола, а к стороне духовной, к духовному провиденциальному отношению нас – северных народов, к “нашему” апостолу и его – к нам». [51] Статья А. В. Карташева «Над долг перед св. апостолом Андреем Первозванным», опубликованной в 1950 г. в «Церковном Вестнике ЗападноЕвропейского Православного Русского Эзкархата» (№ 2), цитируется здесь по ее публикации в – Собрание писем святителя Афанасия (Сахарова), епископа Ковровского, исповедника и песнописца. М., 2001. С. 674.