Барт Эрман - Как Иисус стал богом

Еще более язвительными представляются колкие замечания Тертуллиана, который в большей степени, чем любой другой полемист того времени, не выбирал выражений, когда речь шла о том, чтобы нападать на оппонентов со всем злобным остроумием, имевшимся в его распоряжении. Он высмеивает тех, кто утверждал, в сущности, что Бог Отец «Сам Себя сделал Себе Сыном». По его словам,

Ибо одно дело – иметь, другое – быть. Например, чтобы я был мужем, мне следует иметь жену, ведь не буду же я сам себе женой. Точно так же, чтобы я был отцом, я [должен] иметь сына, ведь не буду же я сам себе сыном.

А чтобы я был сыном, я [должен] иметь отца, ведь не буду же я сам себе отцом (Против Праксея, 1 0).

Ведь если я сам буду сыном, который в то же время якобы есть отец, то я уже не имею сына, но сам являюсь сыном. А не имея сына, поскольку я сам являюсь сыном, как я буду отцом? Я ведь должен иметь сына, чтобы быть отцом. Следовательно, я не являюсь сыном, поскольку не имею отца, который делает сына [сыном] ( Против Праксея , 10).

Здесь перед нами своего рода ересиологическая версия «Кому быть первым?» Эбботта и Костелло. Подобно Ипполиту, Тертуллиан также мог апеллировать к Писанию:

Вот, например, я приведу то, что сказал Отец Сыну: Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя (Пс 2:7). Если ты хочешь, чтобы я поверил, что Он одновременно есть и Отец, и Сын, то покажи такое высказывание где-либо в другом месте: Господь сказал Себе: Я Сын Мой. Я ныне родил Себя (Против Праксея, 11).

Несмотря на яростные нападки, которым Ипполит и Тертуллиан подвергали позицию модалистов, они хотели удержаться за богословское утверждение, благодаря которому эта позиция и возникла в первую очередь. Подобно своим оппонентам-модалистам, они соглашались с тем, что Христос был Богом, и Бог Отец тоже был Богом, однако существовал лишь один Бог. Чтобы сохранить этот взгляд, отвергая при этом решение, предложенное модалистами, Ипполит и Тертуллиан развили идею божественного домостроительства, или икономии. Слово икономия в данном контексте указывает не на монетарную систему, а на способ организации взаимоотношений. В божественном домостроительстве есть три личности – Отец, Сын и Святой Дух. Эти трое существуют отдельно друг от друга, но полностью едины в том, что касается воли и намерений. Как мы увидим в следующей главе, в итоге эти утверждения трудно – чтобы не сказать, невозможно – совместить в сознании, однако они провозглашаются таким образом, который может быть назван по меньшей мере парадоксальным. Трое представляют собой одно. Как выражает свою точку зрения на божественную икономию Ипполит:

В самом деле, Отец – Един, но лиц – два, потому что еще – и Сын, а также третье – Дух Святой. Отец заповедует, Слово совершает, Сын же, чрез Которого веруют в Отца, открывается… Повелевающий – Отец, повинующийся – Сын, сообщающий знание – Святой Дух. Иначе мы не можем и мыслить единого Бога, если не будем по истине веровать в Отца и Сына и Святого Духа (Против Ноэто, 14).

Ипполит называл этого триединого Бога триадой. Тертуллиан, как я уже отмечал, именовал его Троицей. С его точки зрения, у Единого Бога есть Сын, «Его Слово, Которое произошло от Него, и через Которое все начало быть». Этот Сын – «Бог и человек, Сын Божий и Сын Человеческий» (Против Праксея , 2). Очевидно, что к этому времени «Сын Человеческий» – уже не апокалиптический термин, а обозначение человеческой сущности Христа, тогда как «Сын Божий» – обозначение его божественной сущности.

Для Тертуллиана, взаимоотношения Отца и Сына развиваются в рамках божественного домостроительства, в котором Дух также играет заметную роль. Это таинство домостроительства «располагает Единицу в Троицу, производя Трех – Отца, Сына и Святого Духа. И Трех не по положению, но по степени, не по сущности, но по форме, не по могуществу, но по виду. В самом деле, Они имеют единую сущность, единое положение и единое могущество, ибо Один Бог» (Против Праксея , 2).

Продолжая, Тертуллиан подчеркивает, что эти трое, составляющие единство, «допускают [множественное] число без разделения». Ниже он указывает на то, что это «правило [веры]», которого должны «придерживаться» христиане: «Иной есть Отец, иной – Сын и иной – Дух Святой». Но это различие не означает разделения: «Сын иной, нежели Отец, не по противоположности, но по распределению, и иной не по разделению, но по различению, так как не Один и Тот же есть Отец и Сын, или Один отличается от Другого лишь образом Своего бытия» (Против Праксея , 9).