Барт Эрман - Как Иисус стал богом

Люди нередко говорили мне, что мне следует вернуться к моей христианской вере, ссылаясь на пари Паскаля. Их логика проста: если я верую во Христа, меня ожидают огромные выгоды, если окажется, что Христос – действительно Сын Божий, который приносит спасение, и никаких негативных последствий, если это не так; но если я предпочитаю не верить, то мне придется столкнуться с чрезвычайно дурными последствиями (и притом навечно), без каких-либо преимуществ. Поэтому всегда лучше верить, чем не верить.

На поверхности этот взгляд может выглядеть убедительным, но я думаю, что его стоит поместить в более широкую перспективу. Проблема в том, что выбор «за» или «против» той или иной религиозной системы вовсе не похож на бросание монеты, у которой всего две стороны и, следовательно, всего два возможных исхода. В мире существуют сотни религий. Вы не можете выбрать их все , поскольку некоторые из них носят эксклюзивистский характер и требуют от человека полной преданности. Поэтому это не вопрос «или/или», как представляют себе сторонники пари Паскаля.

Говоря проще, если вы подаете свой голос за христианство, это означает, что вы подаете голос против ислама (если привести лишь один пример). Но что, если мусульманская точка зрения на Бога и спасение верна, а христианская – ошибочна? В таком случае выбор христианства на основании пари Паскаля не принесет никакой пользы.

Христианство в течение долгого времени представляло собой эксклюзивистскую религию – то есть исторически сложилось так, что человек, решивший стать последователем Христа, не мог быть также мусульманином, индуистом или язычником. И этот эксклюзивизм не только не позволяет человеку быть христианином и одновременно кем-то еще; он не позволяет ему быть христианином иного толка, разделяющим иную систему христианских верований. Оказывается, есть множество различных типов христиан, и некоторые из них утверждают, что те, кто не следует именно их вероучению, не могут быть спасены. Я знаю некоторые баптистские церкви, члены которых настаивают на том, что если вы не крещены в их церкви, вы обречены на гибель. Даже крещения в другой баптистской церкви недостаточно – не говоря уже о пресвитерианских, лютеранских, методистских и других церквах. В случае с такими жестко консервативными формами христианства речь явно идет не о том, чтобы принять пари и сделать выбор между двумя возможными решениями. Есть множество решений, и любое из них может оказаться «правильным».

Акцент в христианстве на том, что есть лишь один верный взгляд и множество ошибочных; что ошибочные взгляды встречаются не только за пределами христианства, но и внутри него; и что эти ошибочные взгляды могут привести человека прямо в глубины ада, не представляет собой просто современное изобретение. Он восходит к самым ранним годам существования Церкви. Безусловно, он уже присутствовал во втором и третьем столетиях христианской эры. К тому времени уже стало чрезвычайно легко осудить как «еретика» любого, кто придерживался альтернативных взглядов на Бога, Христа и спасение. Решение вопроса, кто был прав, а кто заблуждался и какие взгляды были верными, а какие – ошибочными, стало одним из главных предметов заботы христианских лидеров. Причина в том, что уже после новозаветного периода многие христиане пришли к убеждению, что Христос – единственный путь к спасению. Более того, спасения можно было достигнуть, лишь придерживаясь правильных взглядов на Бога, Христа, спасение и так далее. Поэтому различение между правильными и ошибочными верованиями – уточнение того, что было «ортодоксальным» (верным), а что «еретическим» (ложным) – так волновало многих из лидеров ранней Церкви.

В течение II и III столетий существовало множество различных взглядов на Христа. Некоторые из последователей Иисуса думали, что он был человеком, но (по своей природе) не божеством; другие – что он был божеством, но не человеком; третьи – что он представлял собой два различных существа, человеческое и божественное; а четвертые – та сторона, которая оказалась «победительницей» в этих спорах – придерживалась убеждения, что он был человеком и божеством одновременно, но в то же время представлял собой одно существо, а не два. Однако данные дебаты следует поместить в более широкий контекст. Ибо христиане спорили не просто о личности и природе Христа, но по множеству других богословских вопросов, находившихся в обращении в тот период.