– Называлась она «Житие и хождение игумена Даниила из Русской земли». Один старец дал мне прочесть, и запала она мне в душу. А более всего поразило меня, как к Гробу животворящему Господа нашего Иисуса Христа сходит Нетварный Свет, зажигая лампады и свечи… Хотелось бы и мне когда-нибудь увидеть тот Свет Благодати Божией. Вот смотрел сейчас, как ты огонь разводишь, в костерок этот бодрый наш гляжу, а сам все думаю – каков тот Свет Нетварный, который возжигает лампады, а лица не обжигает, на который смотреть не всякий может, но лишь достойный Божественной Благодати…
– Хорошо рассказываешь….
– Так в книге написано, я только передаю написанное…
Младший достал из котомки соль и краюху хлеба, разломил ее. Помолившись, принялись за еду.
Дым от костра сносило в сторону от кучи лапника, на которой сидели путники. Языки огня плясали на подсыхающих дровах, блики его и тени деревьев двигались в причудливом хороводе, покачивались, вырастая и снова становясь низкими, и поэтому сидящие у костра не сразу заметили щуплую фигурку, которая выступила к огню из кустов.
– Дяденьки, можно погреться?
Веснушчатый босоногий мальчик со спутанными волосами, в порванной на локтях рубахе, в домотканых портках с заплатами смотрел голодными глазами на хлеб.
– Проходи, грейся. Далеко идешь? – Черноволосый отломил от своей доли половину и протянул мальчику.
– Не знаю… Спаси Господи! – мальчик взял хлеб, перекрестился, бережно подставив ладошку, чтобы не упало ни крошки, откусил его. По всему было видно, что хлеба он не видел уже, по меньшей мере, несколько дней, но, несмотря на худую одежду и бледность лица, происхождения он был не простого.
–А откуда и как звать тебя?
–Из Твери. Родители звали Спиридоном, – Спирькой. Отец у Михаила, князя Тверского воеводой был. Их татары убили вместе с маткой и старшими братьями, а я еще тогда совсем мальцом был, меня собакам кинули. Те меня не тронули, живым остался. С тех пор у кузнеца жил. Рука у него тяжелая была, нрав горячий, – Спирька почесал затылок, – но сердце доброе. Когда татары его жену и дочку в полон потащили – не выдержал, бросился на них… И его зарубили и сыновей, девок и баб увели. А я вот убежал. Можно я с вами пойду? – Спиридон доел хлеб, собрал крошки с ладони, смотрел выжидающе.
–Там видно будет. Пока спать давай! –
Подбросив веток в огонь стали устраиваться на ночлег. Светловолосый достал из котомки дорожный складень с изображением Спасителя и Пресвятой Богородицы, пристроил на корнях, которые образовали как бы полочку для святых икон. Помолились, легли поближе друг ко другу. Мальчика положили в середину, чтобы человеческим телесным теплом согреть худенькое тело, а сердечным – защитить и приласкать исстрадавшуюся душу. Костер догорал, последние искры улетали в звездное небо.
Утро застало троих путников уже в дороге. Влажная от росы одежда парила, летние лучи быстро согревали дорожную пыль. Туман давно рассеялся и по обе стороны от дороги были видны холмы, на которых росли сосновые леса, иногда сменявшиеся белоствольными березовыми рощами.
– Так куда вы идете, дяденьки? – вихрастый белоголовый паренек делал шаги в два раза чаще, его спутники шагали размашисто и споро. Мальцу приходилось спешить, но он успевал иногда сбежать на обочину, чтобы сорвать спелой земляники, потом догонял и на ходу задавал вопросы, поглядывая в лицо спутнику, который иногда приглаживая непослушные черные как смоль кудри, не спеша отвечал. Старший молчал, но губы его шевелились, глаза были устремлены вдаль,– туда, где земля сливалась с небом, а дорога становилась точкой, теряющейся среди колосящихся хлебов, среди которых они теперь шли.
—Так тебе и расскажи, «племянничек»! …Счастья искать идем… – усмехнулся черноголовый. В глазах его плясали искорки.
–Счастья… Где его найдешь! Ну, тогда я с вами, ладно? Я много умею, – и Христа ради просить, и в подмастерьях у кузнеца кой-чему научился, и так…
–Ну, Христа ради просить, Бог даст, не придется, мы трудами живем, по слову Апостола: «Если кто не хочет работать, тот пусть и не ест 1» …
–А кто такой апостол? А что вы работаете?
–Погоди с вопросами, давай по одному. Я – корзинщик, – ну, умею корзины и короба плести, лапти тоже – вот сплету, продам, хлеба и купим. Хочешь – и тебя научу.
–А тот?
–Он лекарь, травник. Он столько трав знает, сколько ты и не видел, наверное. Ну вот, придем куда, – он лечит. Если вылечит, нас и кормят и с собой на дорогу дают…
Читать дальше