Робер Бёлэ - Безвидный свет. Введение в изучение восточносирийской христианской мистической традиции

Эти авторы в действительности различают два типа созерцания телесных существ (то есть «таин Божиих, сокрытых в природе существ и тем самым приводящих в действие всех умопостигаемых и чувственных [существ]» 16): одно – путем человеческих «помышлений», являющихся плодами непосредственного использования рационального знания, более или менее просвещенного Богом; другое – через прямое восприятие света и действия Божия в видимых природах 17, и оно возводит к «духовному созерцанию». Это замечание относится и к созерцанию бестелесных существ. У Иосифа Хаззайи созерцание телесных существ при посредстве помышлений, несмотря на концептуальный субстрат, уже является совершенно определенно мистическим, поскольку оно совпадает с видением душой самой себя в виде света цвета сапфира и неба 18. Что до Иоанна Дальятского, то он говорит лишь о втором типе созерцания телесных существ.

Созерцание бестелесных существ 19, также двух типов, занимает большое место в творениях Симеона д-Тайбуте 20, Сахдоны 21, Исаака Ниневийского 22и Иосифа Хаззайи 23. Иоанн Дальятский, со своей стороны, пространно и с воодушевлением говорит о видении ангелов при тесном общении с ними, что соотносится с самой высокой степенью «созерцания бестелесных» 24.

Дадишо Катарский упоминает о созерцании сотворенных существ, различая вышеупомянутые два типа созерцаний, в совершенно евагриевском контексте 25.

Созерцания Суда и Промысла 26, упоминаемые у Сахдоны 27, Симеона д-Тайбуте 28и Дадишо 29, становятся объектом пристального интереса у Иосифа Хаззайи 30, особенно в Мемре о природе [ божественной ] сущности , которая фактически является длинным изложением того, что представляет собой предмет этих двух созерцаний: божественное Домостроительство в сочетании со справедливым наказанием и милосердием 31, – созерцание, которое в своей наивысшей точке является непосредственным восприятием судов Божиих, при погружении в глубину божественных тайн 32. Иоанн Дальятский, в свою очередь, лишь однажды упоминает по имени это созерцание 33/34.

Понятие духовного созерцания 35встречается у Симеона д-Тайбуте 36, Сахдоны 37, Дадишо 38, Исаака Ниневийского 39и Иосифа Хаззайи 40. У Симеона д-Тайбуте и Иосифа Хаззайи предметом духовного созерцания является непосредственное видение одним лишь умом божественной силы, заключенной в видимых и невидимых творениях. У Иосифа это видение сияет как облако 41и вызывает исступление 42, и он рассматривает его как границу между местом Ясности 43(которому свойственно созерцание бестелесных 44) и местом Совершенства (которому свойственно созерцание безвидного света Святой Троицы 45). У Исаака духовное созерцание находится выше созерцания бестелесных и является видением неизреченной славы 46. Все это соотносится с евагриевским понятием духовного созерцания – в связи то с созерцаниями телесных 47и бестелесных 48, Суда и Промысла (соотносимых в этом случае с образом облака 49), то с созерцанием Святой Троицы 50. Я не показал здесь, как определяет духовное созерцание Иоанн Дальятский, но все, что он говорит о созерцаниях, находится именно на этом уровне (начиная с видения божественного света, пронизывающего все природы, до созерцания Святой Троицы).

Наивысшее из созерцаний у Евагрия, созерцание Святой Троицы 51, упоминается у Дадишо Катарского 52, Симеона д-Тайбуте 53, Сахдоны 54, Исаака Ниневийского 55, Иосифа Хаззайи 56и Иоанна Дальятского 57. Так же, как и у Евагрия 58, оно именуется «Царствием Божиим» у Дадишо 59и Симеона 60, тогда как «Царствие Небесное» является созерцанием сотворенных существ 61.

Созерцанию Святой Троицы часто соответствует, особенно у Иосифа Хаззайи 62и Иоанна Дальятского 63, созерцание безвидного света – понятия, которое также восходит к Евагрию 64.

Наконец, понятие Евагрия о видении разумной природой самой себя 65, через которое происходит созерцание Святой Троицы 66, а также созерцание духовного мира, находящегося в душе 67(видение души, которое связано с духовным созерцанием творений 68), дало нашим авторам теоретическую базу для их внутренней мистической жизни. Все эти аспекты видения «красоты нашей ипостаси ( qnōman )» 69, восстановленной до состояния чистого образа Божия 70, через который Бог созерцается в Своем безвидном свете и творческом и промыслительном действии, можно найти у наших восточносирийских мистиков, например, у Симеона д-Тайбуте 71, Дадишо Катарского 72, Исаака Ниневийского 73и Иосифа Хаззайи 74/75. Но лишь у Иоанна Дальятского эта мистика внутреннего созерцания, как кажется, получает свое наилучшее выражение 76.