Сандерс Э.П. - Иисус и иудаизм

Недавно двое исследователей указали на существование фактических данных о Иисусе и, каждый по-своему, использовали эти данные для создания его портрета. Мортон Смит утверждает, что «внешний каркас жизни Иисуса — что, когда и где — достаточно достоверен» 5. Он отмечает еще один важный факт: «Что бы еще кроме этого Иисус ни сделал или мог сделать, он несомненно положил начало процессу, ставшему христианством» 6. Энтони Харвей подобным же образом отмечает, что «информация по крайней мере об основных фактах, касающихся жизни и смерти Иисуса, столь же обильна, обстоятельна и непротиворечива, что и о любой другой фигуре древней истории» 7. Харвей упоминает следующие факты, сомневаться в которых неразумно:

что Иисус был известен как в Галилее, так и в Иерусалиме; что он был учителем; что он исцелял разные болезни, особенно одержимость бесами, и что многие считали эти исцеления чудесами; что он был вовлечен в полемику со своими соплеменниками-евреями по вопросам, касающимся закона Моисея; и что он был распят во время правления Понтия Пилата 8.

Несмотря на согласие в целом относительно этих фактов, исследователи пришли к разным выводам, Смит доказывает, что первый и самый надежный из свидетельствующих о Иисусе фактов, — это то, что он был чудотворцем, Смит уверен, что в ходе выполнения Иисусом своей миссии именно исцеления привлекали толпы народа, которым он проповедовал 9. Эти толпы начали думать о нем как о Мессии. Возникшие вследствие этого чаяния, если они захватили достаточное количество людей, могли вызвать у властей страх (р. 16, ср. 43 f.). Таким образом, Смит может набросать правдоподобную траекторию развития событий: от «чудотворца» к «претенденту на роль Мессии» и далее к распятию. Он также доказывает, что титул «Сын Божий» возник благодаря чудесам Иисуса (р. 80—83,101— 103; ср. 14). Наконец, он указывает, что многие учители и некоторые пророки пользовались известностью в Израиле, однако тенденции делать из них чудотворцев не наблюдалось. Понятно, однако, что получивший известность благодаря чудесам стал известным и в других отношениях: «остальная часть предания о Иисусе может быть понята, если мы начнем с чудес, но чудеса не могут быть поняты, если мы начнем с чисто дидактического предания» (р. 16, ср. 129).

Приписываемое Иисусу учение в трактовке Смита не играет большой роли, хотя мимоходом он делает провоцирующий намек, что то обстоятельство, что Иисус был «магом», согласуется с утверждением, что он проповедовал евангелие бедным (р. 24). Представляется, что, если бы Смит рассмотрел материал учения более детально, он увидел бы, что кое-что могло идти от Иисуса и стать широко известным из-за его известности как мага, а кое-что могло быть приписано ему по принципу, согласно которому известные изречения приписываются известным людям.

Сообщество ученых-новозаветников не уделило последней работе Смита того внимания, которого она заслуживает, несмотря на то, что в ней Смит предлагает нам еще не известный материал из сокровищницы своей непревзойденной эрудиции. Возможно, их оттолкнуло то, что Смит называет Иисуса магом, как и привычка автора задирать «благочестивых». Однако мы не должны позволять себе так легко отказываться признать, что в этой работе сделана серьезная попытка исторически объяснить некоторые из главных загадок Иисуса, а именно — почему он привлек к себе внимание, почему был казнен и почему впоследствии был обожествлен. Выше я указывал, что взгляд на Иисуса прежде всего как на учителя не дает ответов на эти и на другие связанные с ними вопросы. Это можно ясно увидеть, если сравнить две недавние книги о Иисусе как учителе, книги Скотта и Брича 10, с работой Смита. Первые основаны на предположении, что основополагающая информация о Иисусе — это небольшое ядро речений и притч. В этих работах Иисус представляется загадочным творцом символов (Скотт) или сочинителем притч (Брич), речи которого в то время казались таинственными, но спустя двадцать столетий, когда с ними, наконец, разобрались, производят впечатление скорее своей формой, нежели содержанием. Думается, что такой Иисус не мог быть важной исторической фигурой. Справедливости ради надо сказать, что он в этом качестве и не рассматривается. Брич ясно говорит: «нет абсолютно никаких оснований предполагать, что Иисус разделял космологические, мифологические или религиозные идеи своих современников» 11, и в таком случае у них не было причин обращать на него внимание. Аналогично этому Скотт доказывает, что для Иисуса «царство)» было символом, а не понятием 12. Он не утверждает прямо, что Иисус и его современники говорят на разных языках, но этот вывод напрашивается. Иисус, который был только учителем, но в качестве такового оказался не в состоянии донести свои выдающиеся мысли до аудитории, безусловно, не мог обладать значительным влиянием.