Сандерс Э.П. - Иисус и иудаизм

Вторая особенность текущей ситуации в том, что вопросы о Иисусе, которые здесь рассматриваются, ставятся безотносительно к дискуссии о том, как знание об историческом Иисусе соотносится с христианской верой 15. За решением Эрнста Кеземана вновь поднять вопрос об историческом Иисусе фактически стояла богословская проблема 16, и защита им своей позиции была полностью богословской 17. Исторические утверждения о Иисусе он делает лишь между прочим 18. Кеземана и тех, кто вел с ним дискуссию, в действительности интересовало только одно: есть ли необходимость в таких утверждениях. Так, Кеземан готов дать краткую характеристику отношений между Иисусом и иудаизмом 19, но делает это в контексте очень большого эссе о богословской позиции в отношении исторического Иисуса, и ни здесь, ни где-либо еще не пытается сколько-нибудь полно обосновать правильность своего понимания сути конфликта. В книгах, упомянутых в предыдущем абзаце, дело обстоит совершенно иначе. В этих и других работах либо предполагается, либо аргументируется (обычно предполагается), что есть смысл в том, чтобы узнать и четко описать все, что можно узнать о Иисусе, и прилагаются большие усилия к тому, чтобы установить, что можно узнать. Настоящая работа написана в том же духе. Если в двух словах сказать о моих личных интересах, дискуссия о значении исторического Иисуса для богословия меня интересует — как интересует нечто, что однажды тебя заворожило. Однако при написании настоящей работы я об этом не думал, и тот, кто хотел бы прочесть эссе на эту тему, может отложить книгу в сторону и поискать на полке что-нибудь другое.

И последнее общее замечание по поводу современного состояния исследований: кажется, в поисках ответов на те два вопроса, которые нас интересуют, в последнее время был достигнут реальный прогресс. Это не было результатом быстрого прироста знаний, скорее — результатом изменения отношения к этим вопросам 20. Во многих кругах на вопрос, что Иисус задумывал, было наложено чуть ли не табу. Должно быть, вопрос казался римско-католическим, так как неявно предполагал, что у Иисуса было что-то вроде программы, включающей будущее существование церкви 21. Современные исследователи, кажется, уже не так боятся этого вопроса. Далее, проблема отношения Иисуса к иудаизму слишком часто замыкалась на более поздней религиозной полемике и апологетике: Иисус либо изображался стоящим выше иудаизма того времени 22 (который, как считалось, со времен пророков пришел в упадок 23), либо объявлялся еврейскими учеными одним из еврейских учителей, и при этом развитие христианства приписывалось инновациям Павла 24. Оказалось непростым делом отдать должное вопросу, поставленному Йозефом Клаузнером: как могло случиться, что Иисус жил целиком внутри иудаизма и при этом положил начало движению, которое отделилось от иудаизма? Ведь ex nihilo nihil fit, из ничего не происходит ничего, или, по пословице, нет дыма без огня 25. Тем не менее, во многих относительно недавних исследованиях были сделаны попытки уделить внимание и этой проблеме, не впадая ни в полемику, ни в апологетику 26.

Говоря о прогрессе, я не имею в виду, что упомянутые выше работы обязательно друг друга дополняют или ведут к одним и тем же выводам. Прогресс состоит, скорее, в том, как ставятся серьезные и важные исторические вопросы о Иисусе, и в том, как стал использоваться материал евангелий и, в некоторой степени, еврейской литературы — несмотря на невозможность дать окончательные ответы на вопросы об аутентичности и надежности. Метод, которым пользуются все больше и больше и которым, как представляется, необходимо пользоваться, чтобы писать о Иисусе, заключается в построении гипотез, которые, с одной стороны, опираются на материал, который обычно считают заслуживающим доверия, а с другой — не зависят всецело от аутентичности любой данной перикопы 27. Гипотетические реконструкции, основанные на материале, который считается надежным, но невыводимые из этого материала путем строгой экзегезы, могут быть подвергнуты критике с двух сторон. Можно критиковать либо отбор материала, либо предположения, на основе которых он интерпретируется. Далее я хочу изложить возможно яснее, как будет отбираться материал, и те предположения, которые будут положены в основу реконструкции.

Метод работы

Самые надежные данные

Поскольку в евангелиях мы находим конгломерацию данных о Иисусе и о ранней церкви, никто не будет спорить, что начинать надо с того, что относительно надежно, и только потом переходить к менее достоверным вещам. Однако достигнуть согласия относительно основополагающих правил идентификации более или менее надежного весьма трудно. Одна из причин этого, на мой взгляд, в том, что в большинстве исследований внимание концентрируется на Иисусе как учителе или проповеднике — в обоих случаях (и это главное) как на несущем некую весть. А это сразу же побуждает к тому, чтобы попытаться определить центральный пункт его вести 1. Можно начать с того, о чем прежде всего сообщают евангелия (покаяние ввиду наступления царства); с того, что обращает на себя внимание как самое характерное (например, призвание грешников); с материала речений, который, как кажется, менее всего подвергся изменениям (таковым часто считают притчи); или с речений, которые никак не могли быть созданы в ранней церкви («Иисус же сказал ему: что ты меня называешь благим?», Мк. 10:18). Но в любом случае начинают с сердцевины материала речений и переходят к описанию вести Иисуса, а иногда — его намерений и причины конфликта с иудаизмом.