Андрей Дударев - Посттоталитарная теология. Современный кризис христианства и его преодоление

На протяжении всего фильма писатель страдает от того, что его не печатают: «Трудно, не являясь никем, оставаться собой», также весь фильм он ищет 25 рублей на куклу дочери. Вокруг реальность карикатурна. Поэтому не все так безнадежно, тоска конечна. При этом снято красиво (знаменитая отцовско-сыновья германовская «дымка», непрерывная съемка… – киношники скажут точнее, как это всё профессионально называется). Смотреть надо на большом экране. Памятная многим советская канва жизни проступает с почти фотографической точностью. Ситуации интересные, тонкие, разговоры ироничные, прикровенные, вполне себе довлатовские… Вдумчиво-унылый стиль Германа-младшего, похоже, перекочевал из другого его фильма: за «Довлатовым» проступает «Бумажный солдат» с его отрешенной советской покинутостью, пессимизмом… Отдельная тема – сны Довлатова. То ему снится Брежнев, то армия, в которой он служил… Возможно, сны нужны для того, чтобы еще более обнажить эфемерность и без того эфемерной советско-довлатовско-германовской реальности. Попытка и здесь пошутить. Это уже не «литература о литературе», а сон внутри сна, который видит человек, заснувший в процессе чтения записанного сна другого…

Эти сны как будто подчеркивают исчерпанность темы. Реальность вывернулась наизнанку и обратно не свернется, исчезнет, уйдет в сны… Здесь виден какой-то метафизический конец. Появление этого фильма сейчас в чем-то симптоматично. Сейчас такое же застойное время, «зеро»… Поэтому в моде диссидентство, аполитичность, уход во внутреннюю (в том числе интернет-) эмиграцию, т. ч. «Довлатов» ко времени… Однако Россия за почти тридцать пост-советских лет все же изменилась, она перестала быть литературоцентричной страной, где фигура писателя была сродни фигуре мага или пророка. Сейчас жалоба «не печатают» звучит комично: любой может выложить свои тексты в Сеть. Поэтому и диссидентская позиция все же не современна. Время повального интеллигентского пьянства и кухонных споров прошло. Всегда ли уместно винить кого-то в собственной несостоятельности? Ценности и смыслы обесцениваются с невероятной скоростью. Культура слова и текста уступает место культуре действия и образа… Сейчас какая-то новая реальность. Но вот какая? Ответят ли нам на этот вопрос Довлатов, Бродский, Герман? Скорее всего, напрямую нет. Но в размышлении о прожитой эпохе, они, может быть, помогут нам осознать и настоящее и самих себя в этом настоящем. Смотрите фильм, думайте, ищите…

Март 2018 года

О фильме Кирилла Серебренникова «Лето»

Итак, вернулся с фильма Кирилла Серебренникова «Лето». Ходили вдвоем с сыном. Он параллельно смотрел в другом зале какой-то фильм про динозавров. «Лето» мне понравилось, хотя фильм и отличается от других фильмов Кирилла. Много музыки, ярких образов. Причем почти нет попытки восстановить исторический контекст. Скорее, перед зрителем фантазия на тему, очень в этом смысле напоминающая германовский недавно снятый «Довлатов», – также весьма далеко от реальности. Образ Майка Науменко величественен – когда Рома Зверь не поет, на него приятно смотреть. Цой, с одной стороны, показан просто (игрушка в руках женщин, сначала Натальи, жены Майка, а потом Марьяны, жены самого Виктора), а с другой – это будущее «наше всё». В эпизоде появляется Б. Г., хотя он в судьбе Цоя сыграл не меньшую роль, чем Майк. Любовный треугольник Науменко—Наталья—Цой всерьез раскрутить не удалось. Майк «по-джентельменски» разрешает Наталье поцеловать Виктора, но чувства серьезного развития не получают. Всё захлебывается во взаимном благородстве… Много музыкальных и киноцитат. Много юмора, иронии, здоровой дерзости… Но благоговение перед чувством сакрального, которое у многих связано с русским роком, остается.

Июнь 2018 года Егор Летов и «русское поле экспериментов»

Посмотрел недавно довольно проникновенный фильм о Егоре Летове. Как музыкант и поэт Летов мне никогда особо близок не был, хотя, конечно, в студенческие годы приходилось завывать под гитару хором «Границы ключ переломлен пополам…» Музыкой его творчество вряд ли можно назвать, стихами тоже. Скорее всего, это некая метафизика. Что-то близкое к заговорам и шаманским танцам. Метафизически он, пожалуй, продвинулся дальше многих в сторону триумфа иррациональной дисгармонии. При этом жанрово группа «Звуки Му», на мой взгляд, намного более панковская. Но именно «Гражданская оборона» стала символом российского панка. Конечно, на рубеже 1980–1990-х это был глоток свободы. От такой свободы у многих сносило крышу, которую потом, даже спустя годы, далеко не всем удалось поставить на место. Однако, выйдя из перестроечной бури, летовский корабль сел на мель людского равнодушия… Энергия протеста ушла в песок. Флаг запредельного метафизического полюса подхватил пошленький «Ленинград». И Летову уже на этом «русском поле экспериментов» ловить было нечего…