Коллектив авторов - Иисус. Все мировые исследования

В классических исследованиях рассказов о чудесах, предпринимаемых критиками форм, об этом говорится как об основной характеристике греко-эллинистических текстов; см.: G. Theissen, The Miracle Stories of the Early Christian Tradition (trans. F. McDonagh; ed. J. Riches; Philadelphia: Fortress, 1983), с. 86 (orig.: Urchristliche Wundergeschichten: Ein Beitrag zur formgeschichtlichen Erforschung der synoptischen Evangelien [SNT 8; Gütersloh: Gerd Mohn, 1987], с. 95).

Тайсен предпочитает здесь греческий термин «терапия».

Иногда различие проводится в терминологии, касающейся как самого несчастья, так и соответствующей помощи (см.: Мк 1:34: καὶ ἐθεράπευσεν πολλοὺς κακῶς ἔχοντας… καὶ δαιµόνια πολλὰ ἐξέβαλεν [И Он исцелил многих, страдавших различными болезнями; изгнал многих бесов], то же об учениках Иисуса в Мк 6:13), иногда же помощь в обоих видах несчастья именуется «исцелением» (например, Мф 4:24 – ἐθεράπευσεν или Лк 6:18 – ἐθεραπεύοντο; производные от θεραπεύειν).

Помимо звучащей иногда терминологии πνεύµατα τὰ ἀκάθαρτα (напр.: Мк 1:26–27; 3:11, 30; 5:2, 8, 13; 6:7; 7:25), часто указывают на предание о Соломоне, засвидетельствованное у Иосифа ( И. Д . VIII, 2.5); см. также: Завет Соломона . Однако остается непонятным, можно ли понимать слова «сын Давидов» в некоторых рассказах о чудесах как отсылку к этому преданию. В кн.: Dunn, Jesus Remembered , с. 669, приведены и другие примеры экзорцистов из древнеиудейских текстов. В самом Ветхом Завете изгнание бесов открыто не упоминается.

Например: Theissen and Merz, Historische Jesus, с. 266, однако уже и в кн.: N. Perrin, Rediscovering the Teaching of Jesus (New York: Harper & Row, 1967): на с. 65 он вспоминает, как в беседе с ним Эрнст Кеземан подчеркивал, что «принимать историчность преданий о том, что Иисус был экзорцистом», необходимо не по каким-то идеологическим причинам, а просто для того, чтобы оставаться историком.

Как мы уже отмечали (см. выше), при обобщении термин «исцеление» иногда используется как родовая категория, в которую входят и изгнания бесов, и исцеления как таковые. Кроме того, критика форм отмечает, что рассказы об исцелениях часто «заражены» мотивами изгнания бесов и наоборот (ср.: Theissen, Miracle Stories, с. 81–85 [orig.: Urchristliche Wunder geschichten, с. 94–102]).

Smith, Magician . Предположения Смита базируются в основном на недавно открытых и опубликованных магических папирусах, а также на талмудических и других источниках, называющих Иисуса колдуном.

Crossan , Historical Jesus, с. 305: «Магия и религия отличаются друг от друга… не по сути, не нейтральными и описательными определениями, а определениями политическими и нормативными. Религия – это магия, официально одобряемая и признанная; магия – не признанная и не одобряемая религия. Проще говоря: у “нас” религия, у “них” магия». Тот же вывод звучит в точном замечании в кн.: Sanders, Jesus and Judaism, с. 172: «Эти термины описывают не саму деятельность, а точку зрения на нее».

Вероятнее всего, Марк сильно преувеличивает, рассказывая, что решение казнить Иисуса сперва явилось реакцией на то, что тот нарушил субботу, исцелив (одним лишь словом!) сухорукого (Мк 3:6; см. более четкое богословское объяснение в Ин 11:45–54). Но, возможно, историческое ядро этого умозаключения – в воспоминаниях о том, что Иисус был предан смерти как возмутитель спокойствия, причем это было связано с его способностями целителя, привлекавшими к нему людей. Например, Мейер считает, что чудеса Иисуса вполне отвечают критерию «распинаемости»: «Его чудотворения не только поддерживали, но и драматизировали и приводили в действие его эсхатологическую весть – и, возможно, в определенной степени внесли свой вклад в тревогу властей предержащих, которая, в конце концов, и привела Иисуса к смерти» (Meier, Marginal Jew , 2:970); так же и в кн.: Sanders, Jesus and Judaism , с. 173: «Вызовом для властей были не просто его слова, воспринимаемые абстрактно – но то, что он привлекал внимание и вызывал смятение».

Подробнее всего об этом см.: Meier, Marginal Jew , 2:537–552; см. также: Dunn, Jesus Remembered , с. 689–694; Theissen and Merz, Historische Jesus, с. 276. Оун, описывая действия Иисуса в их милленаристском контексте, более склонен называть их «магическими», хотя воздерживается от именования «магом» самого Иисуса («Magic in Early Christianity», с. 1539). Понятие «магии», с акцентом на сверхъестественной силе и власти, вообще легче приживается в качестве общего термина там, где в качестве основной, даже «изначальной» формы чудес Иисуса рассматривается изгнание бесов.