Коллектив авторов - Иисус. Все мировые исследования

Куда же нам двигаться, какой нам выбрать метод? Я не пытаюсь рассудить Кроссана и Эллисона, однако хочу вывести из приведенных выше наблюдений несколько методологических предложений и советов. Из этого, быть может, станут очевидны мои собственные взгляды на отношения Иоанна с Иисусом – так что признаюсь сразу: я более солидарен с Эллисоном, однако для наших нынешних целей это неважно. Чему мы можем научиться у обоих авторов в аспекте методологии? Сделаем несколько замечаний.

Во-первых, к историческому Иоанну необходимо относиться серьезно. Да, исследование его роли, как правило, уступает масштабной задаче реконструкции исторического Иисуса. Однако если взаимоотношения Иоанна с Иисусом играют в этой реконструкции важную роль, значит, воссоздавать исторического Иоанна необходимо с той же тщательностью и вниманием. Как я уже упоминал, вопрос об их отношениях, в сущности, распадается на две части: вначале требуется воссоздать исторического Иоанна, а затем поговорить о сходствах и различиях между ним и Иисусом. Если реконструкция Иоанна неточна – все, что построено на ней, будь то представления о сходстве или о различиях, также пройдет мимо цели. Я не критикую ни Кроссана, ни Эллисона: оба они, по всей видимости, подходят к историческому Иоанну достаточно серьезно и хорошо его себе представляют. Однако, учитывая важную роль, которую играет Иоанн в их реконструкциях, полезно было бы уделить ему побольше внимания. Впрочем, другие ученые выстраивают свои теории на том или ином понимании Иоанна, не потрудившись вначале составить внятное представление об Иоанне как таковом [2064].

Во-вторых, парадигмы важны и излагать их следует прямо. Эллисон высказался об этом вполне ясно [2065]– и, на мой взгляд, он прав. Недостаточно при помощи критериев определить историчность тех или иных элементов предания, а затем сложить фрагменты. Парадигма дает контекст для понимания преданий, а также влияет на то, как мы используем критерии и как сводим элементы в единое целое. Кроссан в Историческом Иисусе не начинает свой труд с формулировки парадигмы – вместо этого он подчеркивает, что в интерпретации опирается на социальную антропологию, а предания оценивает при помощи множественных свидетельств и стратификации [2066]– впрочем, в более ранней работе он писал: «Всегда есть и всегда должна быть изначальная гипотеза, которая затем проверяется фактами» [2067]. Далее он кратко намечал точки соприкосновения его изначальной гипотезы с Иисусом [2068], и даже несмотря на то, что позднее он отверг этот подход как «чересчур субъективный» [2069], между ранними набросками его рабочей гипотезы и книгой Исторический Иисус, которая появилась позднее, заметно поразительное сходство. Подозреваю, что именно с такой парадигмой приходится иметь дело всем, кто занят серьезными историческими вопросами, нравится им это или нет [2070]. В работе Кроссана и Эллисона я вижу необходимость не только в парадигме, но и в откровенном объяснении того, какова эта парадигма и почему именно ее выбрали как наиболее вероятную и правдоподобную.

В-третьих, полезны кросс-культурные модели. И Кроссан, и Эллисон используют модели культурной антропологии и родственных ей дисциплин. Кроссан вводит много таких, в том числе, скажем, исследование крестьянских общин или модель социальной стратификации аграрных сообществ, предложенную Ленски [2071]. Эллисон чаще всего обращается к кросс-культурным исследованиям движений милленариев [2072]. Такое использование моделей кажется мне благотворным: оно помещает наши исторические свидетельства в более широкий контекст и иногда помогает их конкретизировать. Однако временами возникают сомнения в применимости той или иной модели к античному Средиземноморью или тем более к Иудее или Галилее I столетия. Вот почему я хотел бы предложить исследователям исторического Иисуса при обращении к подобным моделям всегда проверять их на уместность и применимость в той или иной обстановке. Говоря конкретнее, на примере взаимоотношений Иоанна и Иисуса – возможно, имело бы смысл применять эти модели не только к Иисусу, но и к Иоанну. Приведу два примера. Во-первых, с точки зрения Эллисона можно счесть Иоанна и его последователей движением милленариев – как и движение Иисуса [2073]. Что, если мы и правда посмотрим на дело с этой стороны? Какими предстанут перед нами взаимоотношения этих двух движений? Другой пример: часто можно услышать, что вначале Иисус был учеником Иоанна. Подходят ли к таким отношениям наши антропологические модели? Если да – то как нам, учитывая это, понимать сходство и различия между Иоанном и Иисусом?