Олег Шишкин - Биография Воланда

Меркуров, приобщая в свою гипсовую коллекцию и Булгакова, вносит его в небольшой по размеру свод «замечательных людей». Наверное, и это тоже толика того самого бессмертия, о котором мечтал писатель. Сегодня посмертная маска М. А. Булгакова находится в музее театра МХТ имени А. Чехова.

Для нас же важна особая контекстуальность фигуры скульптора, одного из членов тайного общества Единого трудового содружества, устав которого стал сводом правил для членов Единого трудового братства, куда входил прототип Воланда Глеб Бокий, дававший, как и экстрасенс Барченко, показания о Меркурове на следствии [190] ЦА ФСБ. Дело Бокия Г. И. Допрос от 17–18 мая 1937 г., Дело А. В. Барченко . Допрос от 10 июня 1937 года. . Несмотря на это, скульптор окончил свои дни на свободе.

Драматург Алексей Файко, выступавший на панихиде, в поздних мемуарах выполнил пожелание соседа «не забыть». Риторический финал здесь уместен: «Вспоминая Булгакова, я иногда спрашиваю себя: с кем рядом можно его поставить? На кого из писателей он был похож? Может быть, на Гоголя? Михаил Афанасьевич очень его ценил. Отчасти, но лишь отчасти. Сухово-Кобылин, о котором мы немало говорили? Да нет, пожалуй. Из иностранцев — Гофман, Шамиссо, Эдгар По? Не знаю… Впрочем, зачем гадать? Больше всего он похож на Булгакова — великолепного русского писателя, уникального в своем стиле» [191] Файко А. М. Записки старого театральщика. М., 1978. С. 245. .

Но кто он — печальный герой? Отчасти популярный писатель, отчасти классик, воскресший вновь в 1966 году на страницах 11-го номера журнала «Москва». С этого момента Булгаков отыграл время забытья и превратился в фигуру, которая по-прежнему на устах. Он успешно растиражирован, по нему сделаны фильмы. Но кое-что досталось ему и после смерти, и это воистину послание от дьявола.

Загадка происхождения Мастера оказалась не такой уж и простой. Она лежала в необычной плоскости, хотя литературные археологические раскопки требовали определенного направленного поиска. Он был бы труден и, скорее всего, привел бы к каким-то современникам автора. Над этим вопросом стоило поработать.

Итальянка Рита Джулиани писала: «В ранних редакциях романа главной была тема Христа и дьявола. Как известно, тема Мастера и тайной любви возникает лишь в третьей редакции, созданной в 1933 году. Со временем первоначальное тематическое ядро не отошло на второй план, однако расширилось: евангельский эпизод постепенно увеличился и разделился на три отрывка, перемежающиеся с частями, в которых излагается основное действие. Первый отрывок включен в повествование как рассказ Воланда; второй — как видение Ивана (находясь в сумасшедшем доме, он видит во сне часть истории, рассказанной в романе Мастера); третий представляет собой найденную рукопись — текст в тексте» [192] Булгаков и его время. Коллективная монография. Краков, 2012. С. 406. .

Этими же поисками прототипа была увлечена и литературовед Галинская, писавшая: «А пока укажем на укоренившееся в литературоведении суждение о том, что прототипом Мастера послужили Булгакову: 1) он сам, 2) Иешуа и 3) Н. В. Гоголь. Последний — по той причине, что Мастер сжег рукопись своего романа и был по образованию историком» [193] Галинская И. Л. Загадки известных книг. М., 1986, С. 75. .

Прототип Мастера, как некто вполне конкретный, казался актуальным и тогда, и сейчас. Вот почему автор монографии вопрошала:

«Ведь как раз на вопрос Ивана Бездомного: „Вы — писатель?“, ночной гость (разговор происходит в психиатрической клинике), погрозив кулаком, сурово ответил: „Я — мастер“. Налицо какая-то загадка. Если мастер — не писатель, то кем же считает себя булгаковский герой»? [194] Там же. С. 76.

Подсказка к этой булгаковской шараде пришла уже спустя год после выхода книги Галинской. И ответ этот был обескураживающим и нелицеприятным.

В послесловии к книге Якова Голосовкера «Логика мифа», вышедшей в 1987 году, оценивая «Сожжённый роман», литературовед Брагинская пишет: «Нельзя не обратить внимания на странную близость этого замысла и времени его рождения и замысла „Мастера и Маргариты“ М. А. Булгакова» [195] Голосовкер Я. Э. Логика мифа. М., 1987. С. 191. .

История романа и, следовательно, «Биография Воланда» была бы неполной, если бы не возник один из буквально дьявольских поворотов сюжета, который при всех, как мы видели, ответвлениях ждал и совсем драматический пассаж: имеется в виду частичный плагиат, связанный с линией Мастера.