Олег Шишкин - Биография Воланда

1. Он открыл способ дробления материи (стали, ртути, др. материалов) на мельчайшие частицы, приближающиеся к величине молекулы.

2. Он изобрел способ сообщения этой размельченной материи многомиллионного вольтажа электроэнергии.

3. Используя закон отталкивания одноименных полюсов при помощи своего аппарата, он может посылать заряды силою от 20 до 50 миллионов вольт в виде непрерывного или прерывистого тока по заданному направлению на расстояние тысячи миль.

4. Он изобрел способ нейтрализации частиц в момент их вылета из аппарата: теряя свой электрический заряд, частицы материи в виде мельчайших снарядов могут лететь в воздухе со скоростью, почти равной скорости света. Такой „снаряд“ очень небольшого размера (примерно 1 кв. мм), по мнению Тесла, будет поражать как живые, так и механические цели, и никакая броня не в состоянии защитить от разрушающего действия снаряда» [179] Москва — Вашингтон. Политика и дипломатия Кремля. 1921–1941. В 3 т. Т. 3. 1933–1941. С. 190–191. .

Вторая тема — «разложение атомов» и «аналогичные работы Капицы». Тут разговор идет уже об экспериментах Петра Капицы в Институте физических проблем Академии наук СССР, которые впоследствии, так и или иначе, стали частью атомного проекта СССР.

Трудно сказать, откуда следователь Али Кутебаров, который еще два года назад был сотрудником уголовного розыска в Кызылорде, мог знать все эти тонкости. Но, возможно, создавая дело и направляя его в нужном, обвинительном русле, ему позволили прибегать к материалам сугубо секретных операций и проектов, о которых в иных случаях он вряд ли бы узнал.

Мог ли об этом знать Бокий?

Конечно, мог. И хотя после 1934 года функции его отдела были существенно ограничены, он по-прежнему занимался дешифровкой и зашифровкой, а следовательно, именно в нем конвертировались различные госсекреты высшего уровня. К тому же ему подчинялась и так называемая «лаборатория» — в сущности, разного рода прикладные учреждения научно-технического толка, которые не только создавали то или иное прикладное оборудование, но и занимались анализом целесообразности различных научных новаций и возможных оборонных проектов, занимались консультациями.

Но, с другой стороны, именно обвинения в попытке взорвать Кремль с помощью взрывов на расстоянии были предъявлены Глебу Бокию и А. В. Барченко.

Не знаю кто, не знаю, по каким причинам, но этот инкогнито из центрального аппарата НКВД на Лубянке, скорее всего сотрудник бывшего спецотдела, в течение 1937–1938 годов сообщил Булгакову некоторые важные подробности дела Единого трудового братства.

Вот почему улетающий в ад Воланд смотрит на Кремль, когда налетающая гроза накрывает город.

Для большинства советского народа булгаковский Воланд, от кого бы он ни происходил, был сложен. Мистический роман был адресован высоколобым кухонным вольнодумцам, втайне выражающим свое отношение к советской власти. И хотя они могли даже создавать свои подпольные эзотерические и мистические ордена, в сущности, отечественные «вольтерьянцы» были в стороне от народного мейнстрима, в котором все было просто и лежало на поверхности.

«Красный уголок еще не был украшен, хозяйка боялась того, что его украсят и повесят Ленина. Она пришла к матери и говорит: „Теперь они этого черта повесят, и я спать-то буду бояться, да я его буду на ночь занавесью закрывать. Ведь это все идет к котлу, истинный господь, к котлу“» [180] Неизвестная Россия. XX век. М., 1993. С. 263. , — писала советская школьница в сочинении. Адский «котел» был очевидным финалом апокалипсиса, который ожидала хозяйка, вне зависимости, приедет Воланд с лекцией о мудреных кантианских философских доказательствах о существования бога или нет. Этой простой русской женщине вполне было достаточно, что Ленин черт.

А вот мир интеллигентских представлений требовал заковыристого, эффектного умника, более яркого, чем экспонат кремлевской гробницы. Тем более что свой роман Булгаков изначально считал посланием в будущее, подобным, в сущности, тем, что закапывали в капсулах строители коммунизма, только совсем с другим этическим полюсом и намерениями.

Об этом весьма точно пишет Попович в публикации «От мести к милосердию»: «Вопрос о соотношении между возмездием и милосердием в булгаковском романе истолкован неоднозначно, как у Эсхила. Хотя конец романа построен на идее справедливости, здесь отсутствует эсхиловское всеобщее прощение и примирение между обществом и отдельной личностью, между божественным устройством мира и государством. Идеалистические мысли Иешуа Га-Ноцри о построении государства, в котором „человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть“, как всякая утопия остаются неосуществленными. Современная Москва Булгакова лишь подтверждает, что земное государство без власти не бывает и что там, где власть, там и насилие» [181] Утопический упадок: искусство в советскую эпоху: Сб. статей. Белград, 2018. С. 238. .