Франко Нембрини - Данте, который видел Бога. «Божественная комедия» для всех

Именно поэтому я всегда пытался донести до моих учеников следующее: «Почему стоит утруждать себя чтением и изучением Данте? Почему это стоит делать? Этот труд оправдывает себя, если мы говорим с Данте». Иными словами, это имеет смысл, если мы привносим в занятие свои вопросы, свою жизнь, свою драму, свой интерес к жизни. Тогда Данте начинает говорить с нашим сердцем и нашим умом, с нашими желаниями. И, начавшись однажды, этот диалог не закончится никогда.

Чтобы нагляднее объяснить это классу, я всегда цитировал один отрывок, но уже не из Данте, а из «Письма к Франческо Веттори» Никколо Макиавелли. Макиавелли также находился в изгнании и был недоволен своей жизнью, поскольку проводил день, по его собственному выражению, изничтожая, убивая его, как человек никчемный, презренный, нищий духом; но все же ежедневно что-то вызволяло его из этой ничтожности.

Так и следует поступать! В жизни должен быть момент, когда наконец можно сбросить, выкинуть «будничную одежду, запыленную и грязную» (а пыль и грязь символизируют повседневное существование, влачимое в низости, жизнь среди ничтожных желаний и мелких предательств), чтобы облачиться в «платье, достойное царей и вельмож»: мы все — цари, цари над самими собой.

Вот о чем я говорю: необходимо вступать в диалог с «Божественной комедией», с автором, открыв свое сердце, с чувством собственного достоинства, с осознанием своих желаний и надежд.

Дружелюбно, сердечно встреченный «мужами древности » — именно так Данте принимает тебя. Наконец-то и ты можешь вкушать «ту пищу, для которой единственно рожден». Единственная пища человека — мудрость, истина, то, что отличает нас от нашей собаки, от нашей кошки: — страсть к поиску своего предназначения, к наслаждению окружающим. Назовем эту истину именем, которое мы еще не раз повторим сегодня, — счастье: путь к свершению самого себя, своих судеб.

«Они же с присущим им человеколюбием отвечают» — Данте, Мандзони, Леопарди… Все отвечают! Нужно всего лишь правильно задать вопрос, то есть начать желать понастоящему («желание» станет одним из ключевых слов в нашем толковании Данте).

Возможен ли такой подход к чтению? Оправданно ли истолкование Данте, основанное на смирении и увлеченности, истолкование человеком, который, говоря с Данте, научился слышать то, что было сказано непосредственно ему? Если бы кто-то из вас оказался сейчас на моем месте, Данте говорил бы с ним по-другому, потому что те же самые слова поэмы осветили бы его жизнь, которая отличается от моей. Но я убежден, что такое чтение возможно — достаточно, чтобы читающий принял то, что хотел сказать Данте, и то, что он пробуждает в его сердце. Если бы произведение ничего не пробуждало в сердце человека, какой смысл был бы в чтении? Если ты говоришь с Данте, если ты смог войти в « круг мужей древности », узнаешь причины их поступков и уносишь с собою их подсказки, идеи, суждения, утешения — именно тогда литература становится интересной. Я считаю, что такое чтение возможно и вполне правомерно. О таком чтении говорит сам Данте.

Когда Данте писал «Божественную комедию», он прекрасно осознавал ответственность, которую на себя берет. Он часто повторяет это в разных частях произведения: «Я пишу это „ для пользы мира, где добро гонимо“» [12] Данте Алигьери. Божественная комедия. Чистилище, песнь XXXII. Ст. 103. .

Я хочу помочь моим собратьям, хочу поддержать их. Так, в письме к Кан Гранде делла Скала он даже говорит: « finis et partis (цель целого и части — то есть всякой песни, всякого стиха) est removere viventis in hac vita de statu miseriae (вырвать живущих в этой жизни из бедственного состояния) et perducere ad statum felicitatis (и привести к состоянию счастья)» [13] Данте Алигьери. Малые произведения // Собр. соч. в 5 т. СПб.: Азбука, 1996. Т. 4. С. 279. . Потому что такова судьба произведения, его задача, предназначение его. «Я пишу „Божественную комедию“, чтобы помочь людям, моим братьям, идти к счастью, к судьбе», — сколько раз будет сказано об этом желании, сколько мы перелистаем страниц, исполненных ответственности и милосердия, этого братского отношения ко всем, ко всему миру…