Бернард Льюис - Евреи ислама

Правление суннита Надир-шаха (1736–1747) ознаменовало период большей терпимости и даже позволило сформировать новую еврейскую общину в шиитском святом городе Мешхеде, возможно, в качестве политического акта. Период послаблений не был длительным, и при династии Каджаров, правившей Ираном с 1794 по 1925 год, положение евреев резко ухудшилось. Европейские путешественники того времени единодушно характеризуют обстоятельства жизни евреев Ирана как страх и вырождение.

В Иране, как и в Марокко, евреи находили какую-то компенсацию за внешние страдания в собственной внутренней, духовной жизни. В обеих странах существовало развитое литературное творчество, в Северной Африке на еврейско-арабском, в Иране на еврейско-персидском. Последнее являет один из наиболее оригинальных и интересных видов еврейской литературы в эти века. Особый интерес представляют рифмованные повествования в персидском героическом стиле о библейских, а иногда и современных событиях 61.

Положение евреев в Центральной Азии в целом было лучше, чем в Иране, и в 1840-х годах, когда евреи Мешхеда подверглись насильственному обращению, некоторые из них нашли убежище в Мерве и Шахрисабзе. Однако бухарских евреев не миновали подобные проблемы. В середине XVIII века правители Бухары предприняли первую (и не последнюю) попытку насильственной исламизации. Как и везде, эта и последующие принудительные акции породили группы марранов , которых спасло из затруднительного положения только русское завоевание 62.

Как уже отмечалось, значительную часть наших главных источников информации об этом времени дают европейские путешественники, гости и даже жители — миссионеры, купцы, туристы, а также зачастую постоянные представители торговых обществ, банкиров, предпринимателей. Их присутствие было частью процесса общего возрастания европейского интереса и активности, открывшего вскоре новую эру в истории Ближнего Востока и, следовательно, всех живших там общин.

В ноябре 1806 года Джеймс Грин, генеральный консул Его Величества короля Великобритании «во всех владениях императора Марокко», предпринял необычный демарш. По просьбе ряда евреев Гибралтара, подданных Его Величества, он обратился к султану с просьбой «отменить некий изданный Его Императорским Величеством указ, запрещающий всем лицам, исповедующим еврейскую религию, появляться в его владениях в европейской одежде». Г-н Грин сообщил, что он получил аудиенцию у султана, который «с радостью объявил, что отменил этот указ». Гибралтарские евреи, озабоченные марокканской, а также британской фиксацией отмены указа, обратились за заверением к г-ну Грину, «может ли он утверждать, что это заявление Его Императорского Величества уже опубликовано в его владениях, и имеем ли мы теперь право появляться там в нашей обычной одежде, что очень важно для нас, поскольку иногда по торговой необходимости мы оказываемся там» 1.

Этот эпизод важен во многих отношениях. Гибралтарская скала находится во владении Великобритании с 1704 года, и, несмотря на договорное обязательство, вытребованное Испанией у Великобритании не разрешать «евреям или маврам» обживаться на скале, британские власти негласно были не против создания и развития большой еврейской общины. Действительно, к концу XVIII века евреи составляли основную, если не преобладающую часть гражданского населения в Гибралтаре 2. Подавляющее большинство этих евреев прибыло из соседнего королевства Марокко, где многие из них сохранили семейные и жизненно важные деловые связи. Британские евреи не достигли полной гражданской эмансипации до XIX века, но уже в XVIII веке евреи, которые были коренными британскими подданными, пользовались существенными гражданскими и социальными правами, в том числе защитой представителей Его Величества при поездках за границу.

Марокканские власти придерживались несколько иного мнения. В соответствии с практикой некоторых мусульманских государств, договоры с христианскими правительствами они рассматривали как применимые только к христианским подданным этих стран. Еврей, независимо от его государственной принадлежности, был просто евреем и, вступая в мусульманские владения, считался не мустамином , на которого распространялись связанные с этим статусом привилегии, а зимми — со всеми ограничениями данного статуса. С точки зрения самих гибралтарских евреев и британских властей, они являлись британскими подданными, следовательно, их одежда не должна была ничем отличаться от обычной для остальных жителей. Однако, на взгляд султана и его должностных лиц, они были евреями, и им следовало носить отличительное одеяние сообразно их статусу. В какой-то момент, предположительно из-за наплыва иностранных евреев, одетых по-европейски, чтобы избежать неприятностей, которым они подверглись бы в еврейской одежде, султан, по-видимому, решил обнародовать конкретные правила на этот счет.