Брэд Уорнер - Сядь и замолкни

И что в этом такого важного? Хорошо, что ты спросил, Знайка.

Понимаешь ли, в подавляющем большинстве случаев люди бывают не согласны друг с другом потому, что не знают разницы между реальной разницей и воображаемой.

Догэн подсказывает, что та разница, о которой говорится в рассказе, это не то, «что представляют себе те, кто держится своих взглядов». Другими словами, в нашем бескрайнем мире есть реальная разница и реальная одинаковость, но это не те разницы и одинаковость, которыми обычно набиты наши головы.

И в чём же разница этих разниц?

Вот самый простой пример: в нашем языке есть слова «синий» и «зелёный», и мы точно знаем, что небо синее, а светофор зелёный. Но если бы вы были воспитаны в Японии, то оба эти цвета вы обозначали бы одним и тем же словом «аои». То есть, это один и тот же цвет, а у неба и светофора просто его оттенки. Любой японец, если он не дальтоник, конечно же, скажет, что это — разные оттенки. И это и есть реальная разница . А то, что для разных оттенков используется одно и то же название цвета, так это — реальная одинаковость. Разные оттенки одного цвета потому разные, что между ними есть реальная разница, а оттенки одного цвета они потому, что у них есть реальная одинаковость.

Но сложность с отличием реального от воображаемого возникает не только у людей из разных культур. Подумай о разнообразных словах и понятиях, которые мы привычно используем. Что такое любовь? Ненависть? Дружба? Бог? Что такое — защита своего народа? Что такое терроризм? Если начать с этим разбираться, то всё оказывается очень сложно.

Буддизм предлагает кое-что очень-очень сильно отличающееся от всех этих различий. Суть в том, что неважно, на какие дольки ты нарезаешь реальность по своему вкусу у себя в голове, какие определения даёшь одинаковости и разности — сама реальность всегда остаётся совершенно не затронутой твоими нарезками, остаётся такой, как она есть. И какой бы ни была та нарезка реальности в наших головах, она ни на миллионную, ни на миллиардную долю не отражает этой реальности.

Писания буддизма для Догэна были одновременно и одинаковы, и отличны от того, что происходит при обучении лицом к лицу с учителем. Чтобы пояснить это, он приводит ещё один дзенский рассказ.

Монах приходит к мастеру и спрашивает:

- При том что три колесницы и двенадцать разновидностей Учения необходимы, в чём же смысл прихода Патриарха с Запада?

Мастер дзен отвечает:

- В трёх колесницах и двенадцати разновидностях Учения нет никакой необходимости.

Под патриархом тут фигурирует наш знакомый Бодхидхарма, а его «приход с Запада» означает конкретно его прибытие из Индии в Китай как учителя дзадзен. Догэн пространно объясняет про три колесницы и двенадцать разновидностей учения, но об этом ты можешь узнать самостоятельно, если захочешь. Достаточно сказать, что в данном рассказе они служат для обобщения всего того, что изучавшие буддизм в то время узнавали из книг или запоминали из того, что говорили им их учителя, даже если не могли этого толком понять.

Догэн объясняет рассказ так: «Мы не отрицаем наличия трёх колесниц и двенадцати разновидностей учений; нам нужно узреть момент совершенного отсутствия их необходимости. При совершенном отсутствии их необходимости есть три колесницы и двенадцать разновидностей учения. Будучи тремя колесницами и двенадцатью разновидностями, они не являются «тремя колесницами и двенадцатью разновидностями» учения. Есть причина, по которой мы называем их «три колесницы и двенадцать разновидностей учения».

И после этих слов за Догэном пришли санитары и забрали его в специальный госпиталь, где его научили плести корзинки, и он жил долго и счастливо. Нет, конечно! В его словах есть вполне определённый смысл. Ты хотя бы дочитай эту главу до конца, прежде чем звонить санитарам, чтобы они и меня забрали туда же, лады?

Вообще-то, то, что он говорит, абсолютно практично и жизненно необходимо. Все современные проблемы человечества чуть меньше, чем полностью происходят от неумения видеть слова как всего лишь слова. При этом у нас есть возможность избавиться от голода, войн, нищеты, плохих условий жизни и плохих фильмов Эдди Мерфи — ото всей этой байды разом прямо сейчас. Единственное, что нам мешает — это наше нежелание увидеть себя и мир, в котором мы живём, таким, как он есть, без добавления к этому всех наших представлений о том, чем это является.

Как только ты понимаешь, что все понятия, с которыми ты так носишься — не более, чем просто слова, весь мир меняется кардинальным образом.