Георгий Ореханов - Лев Толстой. «Пророк без чести» - хроника катастрофы

С другой стороны, в русской церковной жизни существовал ряд объективных проблем, которые далеко не всегда исследователи русской жизни конца XIX – начала XX в. принимают в расчет и которые не учитываются при обсуждении вопроса о состоянии церковной жизни в России этого периода и степени влияния Церкви на жизнь народа и общества.

Одной из таких сложностей были высокие темпы роста населения и низкие темпы освоения пространства. В первое десятилетие XX в. сложилась ситуация, когда на одну церковь в России в среднем приходилось 1900 душ православного населения, причем в некоторых регионах их число приближалось к 50 000 душ. Именно К. П. Победоносцеву принадлежит заслуга отмены в 1885 г. приходских штатов 1865 г., из-за которых в России стало уменьшаться абсолютное число не только псаломщиков и диаконов, но и священников. Постепенно общая численность духовенства снова стала возрастать, однако, несмотря на преобразования эпохи Великих реформ, в духовном сословии по-прежнему преобладали выходцы из этого же сословия. Например, в Смоленской епархии в начале XX в. 83 % членов причта происходили из семей духовенства и только 0,2 % были из дворян.

Знаменитые церковно-приходские школы были главным детищем обер-прокурора. О том, насколько проблема их развития и распространения была архиважной для России, свидетельствует то обстоятельство, что, по данным переписи 1897 г., почти 80 % русских православных жителей империи были неграмотными. Уровень неграмотности русского населения превышал соответствующие показатели среди поляков, литовцев, латышей, немцев, евреев и финнов. В 1911 г. более 8 млн православных детей в возрасте от 8 до 11 лет вообще не учились в школе [471]. Эта статистика имела особое значение с учетом того, что в России, которая была многоконфессиональным и многонациональным государством, доля неправославного населения по отношению к общему числу населения постоянно увеличивалась: по данным переписи 1897 г. приблизительно 30 % жителей империи принадлежали к инославным и иноверным исповеданиям.

Конечно, о развитии церковной жизни в этот период говорят не только количественные показатели. Колоссальное значение имела личность св. праведного Иоанна Кронштадтского, который является символом русского литургического и евхаристического возрождения, проповеди, пламенного призыва к покаянию. Духовному воспитанию способствовали письма и книги знаменитого Вышенского затворника святителя Феофана (Говорова). В результате роста общественного авторитета этих подвижников и в значительной степени под влиянием «литературной проповеди» Ф. М. Достоевского именно в 80–90-е гг. XIX в. появляются архиереи, которым впоследствии суждено было сыграть особую роль в истории Русской Церкви. Это Антоний (Храповицкий), Сергий (Страгородский), Антоний (Вадковский), Кирилл (Смирнов), Владимир (Богоявленский) и др.

1890-е годы русской истории – период пробуждения интереса к духовной проблематике, к вопросам религии, но далеко не всегда это был возврат к духовности и церковности. Очень часто время религиозных исканий оказывалось и временем религиозных соблазнов, дерзких экспериментов. Именно поэтому становятся так популярны столь разные авторы, как Л. Н. Толстой и Ф. Ницше. И даже К. Маркс для некоторых открывает путь к Церкви (самый яркий пример – С. Н. Булгаков). Этот религиозный поиск постепенно приобретает эстетическую окраску, не случайно зарождение русской религиозной философии сопровождается возрождением русской поэзии. Возникает соблазн непосредственной причастности к «религии Св. Духа» (выражение В. С. Соловьева из письма В. В. Розанову, 1892 г.), которая выше, глубже и содержательнее любых конфессиональных ограничений.

Вот тот исторический контекст, в котором возникает последний роман Л. Н. Толстого.

Безусловно, одним из важнейших шагов, приблизивших появление синодального акта о Толстом, стало издание романа «Воскресение».

Роман «Воскресение» публиковался в России в журнале для семейного чтения «Нива», издателем которой был Адольф Федорович Маркс.

В начале XX в. тиражи «Нивы» были огромными, а Маркса называли «фабрикантом читателей»: «Он умел пробуждать и удерживать читательский интерес к своим изданиям, стремился приобрести право первой публикации и не допускал разглашения редакционной тайны, чтобы сама публикация получилась сенсационной» [472]. Мало кто ожидал, что Л. Н. Толстой отдаст свой новый роман именно в «Ниву», так как это издание не имело репутации идейного литературного органа и было рассчитано на пеструю аудиторию. Естественно, что в «Ниве» роман печатался с большим количеством цензурных изъятий. В частности, были полностью опущены самые скандальные куски романа – 39 и 40-я главы первой части, содержащие описание тюремного богослужения.