Георгий Ореханов - Лев Толстой. «Пророк без чести» - хроника катастрофы

В 1914 г. отношения между А. Л. Толстой и В. Г. Чертковым осложняются настолько, что возникла необходимость протоколировать их встречи [450].

Дискуссия о завещании затянулась на очень долгий срок и была продолжена после революции 1917 г., когда для ее участников наступил момент самоопределения – сотрудничать или нет с большевиками. Я писал уже выше, что после 1917 г. В. Г. Чертков был известен как смелый обличитель новой власти, называвший большевиков врагами всего русского народа, наподобие воров и убийц, и утверждавший, что народ их ненавидит [451]. В 1919 г., в день первого ареста А. Л. Толстой, В. Г. Чертков на правах друга и последователя Л. Н. Толстого обратился с письмом к Ф. Э. Дзержинскому с просьбой об ее освобождении, указывая, между прочим, на ее слабое здоровье и опасность заключения [452], и А. Л. Толстая в этот раз была действительно освобождена.

В 1920–1921 гг. проходят оживленные споры о путях издания сочинений Л. Н. Толстого в Советской России. Эту идею пытались реализовать две издательские фирмы – «Кооперативное товарищество изучения и распространения творений Л. Н. Толстого», которым руководила А. Л. Толстая, и «Издательское общество друзей Толстого», которым руководил В. Г. Чертков. Он совершенно определенно высказался по поводу своих прав на рукописное наследие Л. Н. Толстого. В письмах, отправленных 18 октября 1920 г. в редакции английских газет по поводу издания за пределами России сочинений Л. Н. Толстого, говорится, что «согласно завещательным распоряжениям Толстого, редактирование, равно как и первое посмертное издание всех произведений Л. Н. Толстого было им поручено исключительно В. Г. Черткову» [453]. В письме А. Л. Толстой от 31 января 1921 г. В. Г. Чертков указывает, что настоящая воля Л. Толстого относительно издания его сочинений после смерти изложена в его дополнительных распоряжениях, «написанных хотя и не его рукой, а моею, – но излагающих его точные указания, как он собственноручно и отметил в нескольких строках над своей подписью в этой бумаге <���…> юридическое завещание на Ваше имя было написано единственно для того, чтобы дать Вам формальную возможность обеспечить точное исполнение распоряжений, изложенных в этой дополнительной бумаге и предоставлявших мне одному право первого издания всех его посмертных изданий» [454]. Другими словами, с точки зрения В. Г. Черткова, А. Л. Толстая была просто марионеткой, которая должна была всемерно способствовать исполнению его воли, а дополнительное распоряжение в глазах В. Черткова гораздо важнее самого завещания. В письме от 8 октября 1922 г. Чертков просит А. Л. Толстую дать ему письменное удостоверение в том, что она признает смысл пояснительной к завещанию Толстого записки от 31 июля 1910 г. в нужном для него, В. Г. Черткова, ключе, в обмен на что готов передать ей часть творений Л. Н. Толстого для первого издания.

Можно предположить, что осенью 1922 г. произошел какой-то решительный разрыв между ними, так как в письме от 31 октября 1922 г. Чертков упоминает об «отлучении» его кружком А. Л. Толстой [455]. В чем была причина этого разрыва и отлучения, можно догадаться по письму самой А. Л. Толстой от 28 октября, которая прямо спрашивала В. Черткова: «Неужели Вы правда считаете, что я фиктивное, подставное лицо в завещании Л<���ьва> Н<���иколаевича> и что так и он, и Вы всегда смотрели на мое участие в завещании? Неужели Вы так думаете? Мне трудно этому поверить» [456]. Отвечая ей, В. Г. Чертков пишет, что не знает, в каком смысле А. Толстая употребляет эти слова – в том же, «в каком в первое время так часто и так убежденно утверждали, что эти слова выражают характер порученной Вам роли, или в каком-нибудь ином. Во всяком случае, в настоящее время, по прошествии 12 лет, нам с Вами начать подыскивать наиболее подходящие эпитеты для определения порученных нам ролей, было бы, по моему мнению, не только праздным, но и нежелательным занятием» [457]. Интересно заметить, что в заявлении В. И. Ленину, которое было написано в конце 1920 – начале 1921 г., В. Чертков несколько по-иному интерпретирует роль А. Л. Толстой в деле завещания: ее отец обязал ее содействовать В. Черткову в осуществлении задачи, порученной последнему писателем, в том числе ограждать свободу его действий от посягательства членов семьи Л. Н. Толстого [458].

Известно, что поиск компромисса между А. Л. Толстой и В. Г. Чертковым продолжался практически до ее отъезда из Советской России. А. Л. Толстая оказалась в железных тисках, ее собственная роль в последние годы жизни отца стала ей понятна, но, повторяю, нигде ни одним словом она не упрекнула в чем-либо В. Г. Черткова. Только в ее воспоминаниях о Л. Н. Толстом «Отец» невольно прорвались некоторые характерные замечания: здесь говорится о властности Черткова, он «овладевал всеми мыслями, писаниями Толстого, по-своему, по-чертковски, интерпретируя их, точно это было его собственностью». В другом месте она пишет, что Чертков не терпел возражений, в нем сочетались очень разные сложные качества души [459].