В воспоминаниях «Моя жизнь» С. А. Толстая, рассказывая о посещении Шамордино вместе с Л. Н. Толстым летом 1896 г., подчеркивает, что к умершему старцу Амвросию М. Н. Толстая «имела фанатическое обожание». Далее она замечает: «Вообще меня поразил хороший дух этого монастыря: смиренный и радостный <���…> В этой толпе 700-т женщин самых разнообразных сословий и положений чувствовалась какая-то наивность и искренность веры» [415].
В Казанской женской Шамординской общине М. Н. Толстая жила с 1892 г. Она скончалась 6 апреля 1912 г. в возрасте восьмидесяти двух лет, проведя в монастыре в общей сложности двадцать один год и приняв за день до смерти постриг в схиму [416].
Переписка с младшей сестрой также занимает важное место в жизни Л. Н. Толстого. Отношения с М. Н. Толстой всегда носили, как было сказано, особенно нежный характер. Свое отношение к брату М. Н. Толстая замечательно выразила в письме его жене, С. А. Толстой, от 5 февраля 1902 г., – т. е. уже после обнародования синодального определения: есть два Толстых – писатель, «совсем другой человек: холодный, ожесточенный на Церковь и на служителей ее; а он, настоящий, наш Левочка, добрый, нежный, любящий Бога и Священников (хороших – не все же дурные). И вот за него, за такого молятся все, которые его знают и любят и верят <���…> про меня и говорить нечего – я никогда в жизни так не молилась, и если Бог хоть одну мою слезу примет, то мы еще с ним поживем и увидимся еще в Ясной» [417]. В одной из бесед М. Н. Толстая заметила: «Никого нет для меня на свете дороже Левушки!» [418]
Никакие испытания и никакие несогласия не могли разделить брата и сестру, именно поэтому Л. Н. Толстой и нашел у нее последнее пристанище перед смертью. Их последняя встреча осенью 1910 г., после ухода писателя из Ясной Поляны, была преисполнена любви и надежд, которым не суждено было осуществиться…
«Есть цветы иммортели, по народному “бессмертники”. На вид они не блещут красотой, но скромны и вечны. В России ими украшали иконы в православных храмах. Народ верил, что они приносят счастье. Так и среди нас есть люди, имя которых живет всегда. К ним относится Александра Львовна Толстая. В продолжение всей своей жизни, в век войн, раздоров, жестокости, она сохранила духовную чистоту и любовь к ближнему».
Из поздравительного адреса к 90-летию А. Л. Толстой от представителей русской диаспоры в Америке
А. Л. Толстая (1884–1979) – младшая дочь Л. Н. Толстого, по всей видимости, самый близкий ему человек среди членов семьи после смерти другой его дочери, М. Л. Толстой.
Александра Львовна появилась на свет в один из самых трагических моментов жизни семьи Толстых. Это было в ночь на 18 июня 1884 г., когда Л. Н. Толстой покинул свой дом в Ясной Поляне. Об этом очень ярко свидетельствует старшая сестра Александры Львовны Татьяна Львовна Толстая.
«До сих пор вижу, как он удаляется по березовой аллее. И вижу мать, сидящую под деревьями у дома. Ее лицо искажено страданием. Широко раскрытыми глазами, мрачным, безжизненным взглядом смотрит она перед собою. Она должна была родить и уже чувствовала первые схватки. Было за полночь. Мой брат Илья пришел и бережно отвел ее до постели в ее комнату. К утру родилась сестра Александра».
Толстая Т. Л. О смерти моего отца и об отдаленных причинах его ухода // Литературное наследство. Т. 69: Лев Толстой / АН СССР. Ин-т мировой литературы им. А. М. Горького. М., 1961. Кн. 2. С. 260.
Причина конфликта отца и матери была очень образно разъяснена няней Александры Львовны: «С графом все нелады шли. Чудил он в ту пору. То работать уйдет в поле с мужиками с утра до ночи, то сапоги тачает, а то и вовсе все отдать хочет. Графине это, конечно, не нравилось» [419].
«Если бы в то время Лев Николаевич приласкал меня, помог бы мне в делах, попросил бы меня опять самой кормить ребенка, я, разумеется, с радостью склонилась бы на это. Но он неизменно был суров, строг, неприятен и так чужд, как никогда. Целые дни он проводил вне дома и тогда, в июне, косил траву наравне с мужиками. Когда вечером он сидел с нами, то вид у него был всегда такой усталый и суровый, что страшно было с ним разговаривать. И все вокруг молчали, и всем было тяжело».
(ТМЖ. 1, 443).
Об этом же событии сообщил в дневнике и сам Л. Толстой, основной акцент делая на духовном состоянии своей жены, которое он к тому моменту их жизни уже считал весьма плачевным. Это одна из тех трагических записей, которые свидетельствовали о тяжелом семейном конфликте, который разворачивался в семье и которому суждено было претвориться в настоящую катастрофу с ложью, скрытностью, недоверием, судебными процессами, участием в сугубо семейном, по сути, скандале, совершенно посторонних людей, причем проходило это практически на глазах у всего мира.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу