Георгий Ореханов - Лев Толстой. «Пророк без чести» - хроника катастрофы

1. В. Г. Чертков установил за Л. Толстым в Ясной Поляне тотальную слежку. М. В. Муратов, автор первой книги о Черткове, очевидно, им же инспирированной, эти меры предосторожности интерпретирует совсем в другом ключе: они якобы вызваны стремлением Владимира Григорьевича «облегчить Толстому самый процесс его работы, начиная с приглашения секретаря, а затем и переписчика, которые живут в Телятинках, ежедневно бывая в Ясной Поляне» [265]. При этом, к сожалению, автор умалчивает о том, что и секретарь, и переписчик обязаны были тщательно контролировать процесс появления новых рукописей Толстого, а также его корреспонденцию.

2. Задолго до появления первой официальной версии завещания В. Г. Чертков, находясь в Англии, оказывал давление на писателя и уже в 1904 г. имел совершенно конкретный план составления документа в свою пользу и совершенно конкретную юридическую схему реализации этого плана.

3. Выбрав в качестве подставного лица младшую дочь писателя, А. Л. Толстую, Чертков добивается того, что в тайном завещании Л. Н. Толстого она объявляется его единственной наследницей. 22 июля 1910 г. в лесу близ деревни Грумонт (Угрюмая) подписывается (при трех свидетелях – А. Б. Гольденвейзере, А. П. Сергеенко и А. Д. Радынском) это тайное завещание, согласно которому наследницей прав на литературную собственность писателя становится его младшая дочь А. Л. Толстая, а в случае, если она скончается раньше, дочь Т. Л. Толстая.

4. Отдавая себе отчет в том, что текст завещания по воле завещателя в любой момент может быть изменен, т. е. что до смерти Л. Н. Толстого у него нет гарантии того, что права на литературное наследство писателя окончательно перешли к нему, В. Чертков пытается клеветать на его родных, о чем свидетельствует его письмо от 27 июля 1910 г., в котором он просто запугивает Л. Н. Толстого, утверждая, что цель С. А. Толстой и детей писателя – удалить от него Черткова и младшую дочь и пристально и неотступно следить за тем, чтобы до самой смерти писатель не составлял невыгодного для семьи завещания, а если это завещание уже составлено, пригласить «черносотенных врачей» и признать Л. Н. Толстого «впавшим в старческое слабоумие», следствием чего будет признание завещания недействительным (89, 198).

5. Именно поэтому 31 июля 1910 г. писатель добавляет к тексту завещания специальную записку, которой впоследствии В. Г. Чертков придавал такое большое значение. В ней Л. Н. Толстой высказывает пожелание, чтобы рукописи, в том числе и написанные до 1881 г., не составляли ничьей частной собственности и были переданы В. Г. Черткову для просмотра и безвозмездного издания. Сразу после подписания завещания и этой записки В. Г. Чертков в своих письмах продолжал формировать в сознании Л. Н. Толстого «образ врага», утверждая, что С. А. Толстая несколько лет подряд «измышляла, лелеяла и применяла, с такой обдуманностью, предусмотрительностью и осторожностью, свой план захвата после вашей смерти всех ваших писаний» и поэтому именно завещание Л. Н. Толстого должно было быть тайным от семьи, ибо в противном случае Софья Андреевна «никого и ничего не пощадила бы», не пощадила бы «последних остатков совести, в отчаянной попытке отвоевать, добиться своего, пока вы еще живы» (58, 583). Таким образом, после подписания тайного завещания формальным владельцем прав на литературную собственность становилась А. Л. Толстая, а фактическим распорядителем этих прав был В. Г. Чертков. Текст завещания Л. Н. Толстого был утвержден к исполнению Тульским окружным судом 16 ноября 1910 г., после смерти писателя.

6. В своих воспоминаниях 1922 г., составленных с целью освободить их автора от всякий подозрений, связанных с историей завещания Толстого, В. Г. Чертков заявил, что и само завещание, и записка были составлена не по его инициативе, без его участия и даже ведома, а исключительно по инициативе Толстого.

Как теперь хорошо известно, события 22–31 июля 1909 г. знаменовали начало трагического периода жизни Л. Н. Толстого, связанного с тяжелым семейным расколом и уходом (а точнее, бегством) из Ясной Поляны. Эти события и роль в них В. Г. Черткова переживались Л. Н. Толстым очень тяжело, о чем свидетельствуют записи в «Дневнике для одного себя» («дневничке»). Вот первая: «Чертков вовлек меня в борьбу, и борьба эта очень и тяжела, и противна мне» (58, 129, запись от 30 июля 1910 г.). Эта знаменитая заметка сделана после разговора с П. И. Бирюковым на второй день после того, как сам «дневничок» был заведен, что свидетельствует о ее важности. В записи от 24 сентября 1910 г. сказано: «От Черткова письмо с упреками и обличениями. Они разрывают меня на части. Иногда думается: уйти от всех» (58, 138). И в то же время в одном из своих последних в жизни писем, накануне своего ухода (26 октября 1910 г.), Л. Н. Толстой, подводя своеобразный итог дружбе, пишет В. Г. Черткову: «Есть целая область мыслей, чувств, которыми я ни с кем не могу так естественно делиться, – зная, что я вполне понят, – как с вами» (89, 230).