— Но если он прав, и мы отвергнем его, то представляешь, что будет с нашим народом?!
— Да, плевать мне на то, что будет с народом! Главное, что будет с нами!? Нас просто уничтожат, как уничтожили они Моисея, а народ всё равно пойдет по пути, который уготовили ему те, кто правят миром.
— Что же делать нам?
— Христа предать смерти, а об учении его забыть! Забыть навсегда!
— Какие же обвинения мы предъявим ему?
— Найди свидетелей, которые покажут, что он призывал народ к смуте, и добейся, чтобы под пытками он признал свою вину.
Свидетелей долго искать не пришлось, за определенную плату два человека, ни разу до этого не видевших Иисуса, согласились показать, что он в своих проповедях призывал народ к смуте, к неповиновению римской власти и власти первосвященника. Несмотря на побои, которые наносил ему центурион Ксаверий, Христос отрицал все лжесвидетельства, повторяя, что он против насилия, и именно то, что связано с насилием, должно быть убрано из Закона.
Как ни старался Ксаверий орудовать кнутом, превращая тело Иисуса в сплошную рану, волю его сломить не удалось.
— Что делать? — спросил Каиафа своего тестя. — Мы скорее забьем его до смерти, чем добьемся признания в том, чего он не совершал.
— Отправь его к Пилату вместе со свидетелями. Что бы он ни говорил в своё оправдание, ему не поверят.
Иисус Христос и Иисус Варавва
Ксаверий в сопровождении служителей синедриона, двух лжесвидетелей и толпы зевак отвел Христа в преторию, временную резиденцию Понтия Пилата в Иерусалиме, крепость, возведенную ещё во времена царствования Ирода Великого, и велел солдатам отправить измученного проповедника в темницу, куда в ожидании казни был заключен Варавва и двое разбойников. Тяжелый засов с лязгом и скрипом запер дверь, и Иисус очутился в полутемном, сыром подвале, куда слабо пробивался свет сквозь зарешеченное узкое окно под самым потолком. Он устало опустился на пол и, когда глаза привыкли к темноте, разглядел узников этого мрачного подземелья. Он узнал Варавву, и тот тоже узнал его. Они были родственниками, хотя и дальними, оба происходили из рода царя Давида, но Варавва, происходил от рода Соломона, сына Давида и Вирсавии, а Христос — из рода Нафана, второго их сына. Варавва был на двенадцать лет старше Христа, и отца его звали Иосифом, а мать Марией, но Варавва был внуком Иакова, а Христос — внуком Илии. Когда родился Иисус Варавва, по всей земле иудейской прошел слух, что родился царь Иудейский, который поднимет народ на борьбу и сметет римское владычество. Если слух имел под собой основание, то новорожденный царь представлял опасность и для самого Ирода Великого, и тот распорядился уничтожить всех младенцев, родившихся в этот год в Вифлееме. Родителям Вараввы пришлось скрываться с младенцем от гнева царя в Египте, и лишь после смерти Ирода они могли возвратиться на родину.
Когда Варавве исполнилось четырнадцать лет, мать его, Мария, умерла от тяжелой болезни, отец был слишком стар и немощен, и семья Иисуса Христа приютила своего дальнего родственника. Несмотря на разницу в возрасте, между Христом и Вараввой постоянно возникали споры, Варавва считал, что только мечом можно добиться справедливости и свободы, Христос постоянно убеждал брата в том, только любовь может спасти мир. Теперь они оба находились в мрачном подземелья в ожидании казни — воин, верящий лишь в силу оружия, и миротворец, мечтающий преобразить мир силою любви.
— И ты здесь, — сказал Варавва, приблизившись к Христу. — Чем же ты опасен для власти? Отчего тебя, проповедовавшего любовь, бросили сюда? Тебя, который пришел принести народам мир? Другое дело я, я пришел принести не мир, а меч, я пришел разделить брата с братом, сына с отцом, ибо, кто не с нами — тот против нас. А кто против нас, тот против свободы. Вот и ты не с нами, а оказался здесь, почему? Где же твоя правда, где любовь твоя? Ты пришел к людям с миром и любовью, а они бросили тебя в темницу, обрекли на казнь. Так в чем же правда твоя?
— Для саддукеев моя правда оказалась опаснее твоего меча.
— Но римляне? Ведь ты никогда не призывал к восстанию против них. Почему же они бросили тебя в темницу? Согласись, что прав оказался, все-таки, я, хотя теперь мы оба умрем на кресте.
— Нет, ты не прав, Варавва. Люди сами поделили себя на своих и чужих, сами устроили границы на земле, сами создали себе врагов. В царстве Божием нет границ, и не могут быть врагами дети отца одного, ибо все они братья.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу