Том Райт - День, когда началась Революция. Казнь Иисуса и ее последствия

В любом случае оправдание «в настоящее время» есть предвосхищение того вердикта, который прозвучит в последний день. Этот окончательный вердикт, «осужден» или «оправдан», описан в 2:1–16, и Павел смотрит на это будущее в тексте 8:31–39 – но смотрит, понимая, что «нет теперь никакого осуждения для тех, которые в Мессии Иисусе» (8:1), поскольку Бог уже осудил сам грех (8:3). В Римлянам 3 Павел утверждает, что тот вердикт уже известен «верующим в Того, Кто воздвиг из мертвых Иисуса, Господа нашего» (4:24). В Римлянам 5–8 Павел, среди прочего, объясняет, как вердикт, прозвучавший ныне, соответствует тому вердикту, который провозгласят в будущем (в виде воскресения мертвых, как и в случае с Иисусом). Но сейчас это не наша тема.

Итак, мы уже могли видеть, что текст 3:21–26 говорит о Божьей справедливости завета, явившейся в действии, об исполнении обетования, данного Аврааму, и замысла об Израиле. Мы видели, что это произошло потому, что Иисус, Мессия Израиля, осуществил то призвание, которому Израиль как целое не был верен. Мы видели, что в результате в настоящее время провозглашается «оправдание» для всех верующих и что это связано с темой завета. Теперь нам надо со всей осторожностью заглянуть внутрь и попытаться понять, как, по мнению Павла, свершилось это сложное откровение.

Новая Пасха, новый Исход

Итак, мы видели, сколь важно читать весь наш отрывок в контексте темы завета, которая звучит и в его обрамлении, в главах 2 и 4, и в тех акцентах, о которых мы только что говорили. И потому нас не должно удивлять то, что тема завета стоит в самом центре отрывка. Это прямо связано с тем, что совершил Бог в Иисусе Мессии. И тут мы находим два ключевых слова: apolytrōsis , «искупление», и hilastērion , «место милости», а точнее – «крышка Ковчега завета»:

…Все согрешили и лишены славы Божией – и по благодати Божией даром объявляются оправданными, чтобы быть участниками завета через искупление [ apolytrōsis ], которое в Мессии Иисусе. Бог сделал Иисуса местом милости [ hilastērion ], через верность, его кровью (3:23–25a).

Когда Павел говорит, что Божья справедливость завета была явлена «через искупление , которое в Мессии Иисусе», он использует слово apolytrōsis , которое можно использовать, когда кто-то выкупает раба у его владельца: вы даете хозяину деньги, и раб становится свободным. Но это не разносторонняя метафора, как и «место милости» не просто случайная метафора из сферы жертвоприношений, а «оправдание» не просто метафора из мира судопроизводства, которое не имеет отношения к делу.

Для еврейских современников Павла это слово часто использовалось в строго определенном смысле. Израиль был рабом в Египте, Бог победил фараона и египтян и освободил свой народ – это называли apolytrōsis , великим «искуплением», которое стоит в самом центре истории завета Бога с Израилем. Как и многие другие первые христиане, да и сам Иисус, Павел связывал крест с еврейской Пасхой: это была новая Пасха, новый Исход.

Любой человек, побывавший на праздновании Песаха (а у евреев – как древних, так и современных – это в крови), понимает, что Исход был событием с самыми разными элементами. В рассказ о нем можно включить многое: кирпичи без соломы, призвание Моисея, как Бог открывает ему свое имя, казни египетские, сама трапеза в ночь Исхода, смерть первенцев, переход через Чермное море, столп облачный и огненный, ропот народа, прибытие к горе Синай, создание скинии. И каждый такой элемент можно также разделить на отдельные части, так что непосвященный может увидеть в еврейских текстах I века не связанные между собой упоминания о казнях, опресноках, ангелах, дающих Тору, или о священных предметах в скинии. Но на самом деле эти вещи очень даже «связанные». Их связывает большое повествование, которое всем известно, которое так легко приходит на ум в мире I века, хотя, быть может, в нашем мире это не так. И нам не надо слишком глубоко погружаться в эту историю, чтобы понять простую вещь: когда Павел говорит про apolytrōsis , он держит в уме всю картину.

Первоначальный Исход стал моментом исполнения тех обетований, которые Бог дал патриархам (Исх 2:24), и временем установления его завета с народом (19:5; 24:3–8). Когда Иеремия говорил о «новом завете» (31:31–34), он оглядывался на тот момент прошлого, чтобы можно было взирать в будущее на еще более великое избавление, которое Бог однажды осуществит. Первые христиане верили, что это избавление совершилось в Иисусе. Новая Пасха была построена по образу старой. Но теперь это было уже не просто освобождение от гнета человеческой власти. Это уже было освобождение от греха, который и стал причиной порабощения и изгнания. Вот почему, как мы видели, в эпоху Второго Храма возник новый образ Исхода, включающий в себя прощение грехов.