П Сладкопевцев - Древние палестинские обители и прославившие их святые подвижники

Проникнутый мыслью о необходимом и свойственном иноку подвиге злострадания и терпения ради Господа, преподобный Варсонофий со всею горячностью совершал обычные в подвижничестве труды телесные и духовные, каковы: разные послушания и службы, рукоделие, присутствие на молитве при богослужении, чтение слова Божия, размышление и богомыслие. При этих занятиях он превозмогал усталость. Особенно горяча была его молитва. Она непрерывно соединялась у него с плачем и слезами; глубокие сердечные воздыхания исходили из его груди и оглашали келью, в которой он пребывал.

Преподобный Варсонофий в первой половине своей подвижнической жизни подвергался искушениям и выдержал жестокую брань с духом злобы, врагом человеческого спасения. Искушения эти были столь сильны и ужасны, нападения на него духа злобы были так велики и необычайны, что другие не в силах были бы не только их вынести на самом деле, но даже и слухом принять. «Если я напишу тебе о тех искушениях, какие я перенес, – писал однажды Варсонофий Иоанну Миросавскому, – думаю, что еще не понесет сего слух твой, а может быть, и ничей в настоящее время» (Ответ 13). Пять лет Варсонофий страдал и томился от плотской страсти, которую возжигал в нем дух зла, но верой и упованием на Бога, терпением и мужеством духа выдержал брань с этою страстию. «Брат! – отвечал великий старец одному подвижнику, который жаловался, что его смущают нечистые помыслы. – И я в юности моей многократно и сильно бывал искушаем бесом блуда и трудился, подвизаясь против таких помыслов, противореча им и не соглашаясь с ними, но представляя себе пред глазами вечные муки. Пять лет поступал я так ежедневно, и Бог облегчил меня от сих помыслов. Брань сию упраздняет непрерывная молитва с плачем» (Ответ 255). Борьба диавола с Варсонофием проявлялась даже чувственным образом; нападения его на строгого подвижника обнаруживались даже в телесных отправлениях. «И со мной диавол долгое время вел брань, – ободрял и успокаивал великий старец другого подвижника, который жаловался, что он при вкушении пищи очень отягощается, – и очень отягощал меня и каждую ночь возбуждал во мне рвоту, но когда я стал мало вкушать пищи, то он переменил брань свою, и лишь только я начинал принимать пищу и влагал частицу в рот, извергал ее рвотой. Я варил себе по две снеди, чтобы приятнее мне было вкушение, но и то было ухищрение демонское; благодатию же Христовою, терпением и благодарением оно прекратилось. Я так обессилел, что и сказать нельзя, но не уступал [врагу], а понуждал себя, доколе не укрепил меня Господь» (Ответ 509). Подвергался Варсонофий и сильным болезням телесным, но переносил их с такою твердостью, с таким терпением, что не только не восклонялся на одр для своего успокоения и облегчения страданий, но даже не оставлял и рукоделия (Ответ 165).

Преподобный Варсонофий пребыл в затворе неисходно, по свидетельству историка Евагрия, целых пятьдесят лет. Все это столь продолжительное время он никого к себе в келью не принимал, ни с кем не виделся и не говорил, кроме игумена Серида, по нуждам своим или братий по временам его посещавшего; великий затворник пребывал в самом глубоком безмолвии. Подвиг безмолвия и совершенного затворничества, предпринятый Варсонофием, и для своего времени, столь славного разными родами и степенями подвижничества, был необычаен, казался невероятным и смущал многих. Один инок (Феодор), получив на свой вопрос от старца ответ, желал видеть затворника и просил у него через Серида дозволения побеседовать с ним лично, причем говорил, что и авва Моисей, и другие отцы принимали к себе тех, кто желал их видеть. Варсонофий в ответ брату сказал: «Я сам, если возвестит мне Бог, припаду к стопам вашим и облобызаю их, прося моления и молитв ваших». Прошло довольно времени, и брат забыл ответ старца, мало того, до того расстроился мыслями, что стал утверждать: «В келье вовсе нет старца. Серид только вымышляет, будто он там». В это-то время вдруг неожиданно для всех Варсонофий призывает к себе братию обители, в том числе и сомневавшегося инока, и умывает всем ноги. Пораженный этим инок одумался, вспомнил ответ старца, исповедал пред всеми свое неверие и сомнение относительно его и его предсказания (Ответ 60). Когда слух о необыкновенном подвижнике дошел до Евстохия, тогдашнего Иерусалимского патриарха, он не поверил этому и пожелал лично видеть затворника. Прибыв к месту затвора Варсонофия и увидев невозможность войти к нему, патриарх велел подкопать келью, в которой заключил себя старец, но внезапно вырвавшийся из нее огонь едва не сжег Евстохия и его спутников.