Сергей Ильичев: Ангелы церкви

Хотите верьте, а хотите – нет, но ни один из задержанных в тот день Степаном поездов не только не опоздал, а все прибыли в Москву согласно расписанию.

Как будто бы никогда и не было той самой задержки в пути.

А потому районный прокурор, сам бывший фронтовик, не понимал, за какие такие грехи Степана надо было арестовывать, да еще и сажать в камеру на несколько дней.

Кто-то попытался было напомнить о том, что наряд милиции и пожарные машины были отправлены в ночи на вверенный ему полустанок. Но когда стали выяснять, кем и на каком основании были даны эти указания, то никто не смог толком этого вспомнить и вразумительно объяснить.

Этакое мимолетное завихрение в мозгах. А может быть, что-то неопознанное в тот день просто пролетало рядом… Или же это чье-то нездоровое служебное рвение, но не более того.

И Степан на девятый день поминовения по Зое вернулся в родной дом, где уже были накрыты столы и ждали родные и любимые им с детства люди, жившие с ним по соседству и обладающие удивительной способностью объединяться в минуты опасности или большой беды и жертвовать уже своими жизнями «за други своя»…

А мы с вами, мои дорогие читатели, снова вернемся на берег Франции, ибо та исповедь Зои, как оказалось, была тесно переплетена с существенной частью судьбы и самого монаха-схимника, который в ту ночь практически не сомкнул глаз.

Волна воспоминаний, как это бывает, нахлынула внезапно, вновь окунула его с головой в океан безбрежной памяти, и он медленно погрузился уже во времена своей юности…

Это было в мае 1941 года, Москва, комната в общежитии циркового училища, где в одной комнате жили два клоуна – Максим и Ростислав – белый и рыжий. Оба иногородние. Оба молодые, красивые и талантливые.

Вот только Максим был белым клоуном, а Ростислав – рыжим. Максим на манеже созидал, а Ростик, как правило, рушил, чем и приводил зрителей в неуемный смех.

И была одна девушка, что летала, как ангел, под самым куполом цирка, по имени Нелли. И тоже молодая, красивая и сильная. И еще она была коренная москвичка. Но даже не принимая во внимание последний, хотя и немаловажный факт, и Максим, и Ростислав были безумно влюблены в воздушную гимнастку.

Почти каждую ночь в «тонком» сне Максим поднимался по лесенке на небо и собирал там для любимой девушки сияющие звезды. А она, на трапеции летая вокруг него, весело и звонко смеялась…

Вот он подает ей свою руку и увлекает за собой в небо. Так высоко, что земля уже казалась им крохотным разноцветным шариком в ореоле сияния венчика из ночных звезд.

А они поднимались все выше. К светочу! Туда, где можно было качаться на райских белоснежных облаках и есть любимое мороженое…

– Суворин, Максимушка, просыпайся…

Максим открыл глаза и увидел тетю Олю, вахтершу циркового училища, стоявшую над его кроватью.

– Сынок, тебя к телефону… Поторопись, а то пока я к тебе поднималась…

Максим, легко выскочив из кровати, натянул спортивные шаровары и уже почти что выскочил за дверь, но вахтерша успела закончить фразу:

– Да и поднимай потом всех. Через час построение праздничной колонны… А то мне как той черепахе Тортилле не обойти сегодня ваши комнаты… Ноги что-то плохо гнутся…

И уже к Ростиславу:

– А тебе, барин, что, нужно особое приглашение?

Ростик лишь пробурчал в ответ что-то невразумительное и перевернулся на другой бок.

Максим успел. И взяв в руки трубку, услышал:

– Максим? У меня для вас есть новости от ваших родных. И еще, они просили передать через вас одну посылку…

– Но мы сегодня участвуем в параде на праздничной демонстрации… – начал было Максим.

– Мой поезд на Брест отходит в 16.00 пополудни. За полчаса до отхода я буду ждать вас у третьего вагона. Вы легко меня узнаете, я буду держать в руках небольшой перевязанный веревкой сверток. И если вы только сможете… то до встречи.

И на том конце повесили трубку.

…А уже через два часа вся страна плечом к плечу, прильнула к радиоприемникам и, затаив дыхание, вслушивалась в цифры, звучавшие из уст лучших дикторов страны, и искренне гордилась достижениями своей любимой державы.

Во всех домах уже с утра накрыты праздничные столы. Звучат тосты за Родину, за Партию и за ее вождя товарища Сталина. А уже чуть позже и за мирное небо над головой…

Словно наседка, оставленная оберегать гнездо, пусть и одиноко, но с рюмочкой любимой наливки в руках сидит в красном уголке циркового общежития, и тетя Оля, зная, что ее любимые птенчики – Максим и Ростик что в числе других артистов цирка, изображают сегодня «акул международного империализма, раздувающих мировой военный пожар»…