Нет, не подумайте ничего худого. Степан был трезв, как стеклышко. Хотя дежурный милиционер сначала и попытался было проформы ради, притормозить старого друга и отвести от беды, а потом лишь махнул на него рукой, понимая, что лучше не лезть под горячую руку бывшего фронтовика. И сидел тихо, здесь же, на привокзальной скамье, предварительно смахнув с нее снег…
Однако в самих вагонах не все были так благодушны и спокойно настроены. Не имея никакой вразумительной информации о причинах остановки поезда, люди вели себя по-разному. Кто-то, обладая силой и властью, попытался было взять Степана за грудки и даже выкинуть из поезда. Другой пообещал пожаловаться на такое самоуправство начальника местной станции аж самому министру путей сообщения. А третий был сбит с ног уже Степаном, когда тот попытался размахивать перед ним своим табельным оружием…
Рядовой Минин совершал сейчас, пожалуй, свой последний в жизни рейд по тылам уже родного Отечества…
Он искал в этих милых его сердцу и ставших родными поездах… хоть какого-нибудь, но живого «попа». Искал его так, как, пожалуй, лишь в молодости, когда на фронте отправлялся в тыл добывать очередного вражеского языка…
Задача, поставленная сегодня перед ним, была не из легких. В конце 60-х годов найти священника в Сибири, да еще в проходящем поезде, было подобно чуду…
И если бы только не сестра, что лежала сейчас при смерти и которая вдруг захотела исповедоваться…
…Когда Степан красным сигналом светофора перекрыл дорогу и литерному составу, то уже и сам понимал, что только за одно это он точно пойдет под суд…
Степан знал, понимал, что это был последний поезд, который следовал сегодня через его полустанок.
А вот дотянет ли сестра до завтрашнего дня?
Из областного центра к полустанку уже стягивались машины с нарядами милиции и скорой помощи. К переезду, где по непонятным причинам задерживали пассажирские поезда, на всякий случай выслали и пожарные бригады. Никто еще толком не ведал, что же происходит на этом, казалось бы, всегда спокойном переезде…
В спальном вагоне, по ступенькам которого поднимался Минин, его встретил сам начальник поезда.
– Ты что ль поезд держишь? Не видишь – литерный? Так очки надень! – зло рявкнул он идущему навстречу Степану. – Мы и так из графика выбиваемся…
– Ты лучше скажи мне, мил человек, не едет ли в вашем поезде какой-либо священнослужитель?
– Так это ты из-за попа… целый состав тормознул? – уже с негодованием произнес он, и вытащил свисток, чтобы призвать на помощь стоявшего рядом милиционера.
– Тебя человек по-хорошему спросил, есть ли в твоем поезде поп? – проявляя солидарность и ставя начальника поезда на место, мягко, но твердо сказал милиционер.
– Всякое на своем веку повидал, но чтобы таких… Ну ничего, оба у меня под суд пойдете…
– А может, и ты с нами… за компанию? Втроем-то оно веселее будет… – предложил Степан.
– Хрен вам, а не в компанию… В седьмом спальном видел одного в черном балахоне и с бородой…
– Так бы сразу и сказал, папаша, а то мы время тут с тобой только теряем, – бросил в ответ Степан и устремился к седьмому вагону…
– Тамбовский волк вам папаша! – уже более в пустоту, а может, для поддержания имиджа перед высунувшимися из купе пассажирами кричал им вдогонку начальник состава…
Архиепископ Владивостокский и Приморский Георгий стоял на вечернем молитвенном правиле, когда в дверь его купе осторожно постучались. Он отложил молитвослов и встал с колен, чтобы открыть дверь.
Первое, что он увидел, – были распахнутые настежь счастливые глаза Степана. Уже не молодой мужик своим любящим сердцем в этот момент понял, что свой последний бой, чтобы там потом ни случилось, он уже выиграл. И что ему сегодня будет не стыдно перед сестрой, чью, может быть, последнюю волю он исполнил.
В то же самое время соприкосновение с человеком в монашеском облачении было для него неожиданным. Уж не сон ли это? И тут наш боец даже немного оробел…
Видя на лице мужика всю эту гамму переживаний, отец Георгий улыбнулся и ласково сказал:
– Слушаю тебя, радость моя!
– Отец – поп, уж извините меня, что не ведаю, как вас звать и величать… Сестра родная умирает, исповедоваться хочет. А за сотни километров нет ни одной действующей церкви. Христом Богом прошу, не откажите…
– О чем вы говорите, да конечно же… Только дайте мне несколько минут на сборы…
И замер вдруг в нерешительности.
– А как же поезд? Мне же в назначенное время следует в Москве быть…
Читать дальше