Сергей Ильичев - Ангелы церкви

Кто-то из зрителей, хорошо зная этот страшный звук, уже непроизвольно прижимают к себе своих детей…

Лишь клоун оставался в луче прожектора. На глазах всего зала он вдруг сбрасывает с себя шапку и свой тулуп. И преображается перед удивленными зрителями в настоящего витязя в серебряном облачении и с богатырским мечом в руках.

Еще мгновение… И у него за спиной раскрываются крылья.

Всего лишь один взмах, и невидимые металлические тросы уже поднимают его вверх, навстречу грохочущей военной армаде…

Лучи прожекторов рассекают зал, а в этих всполохах света все видят уже парящего нашего героя под куполом цирка и смело вступившего в бой с противником…

Вот загорелся первый немецкий самолет…

В зале раздались крики детей:

– «Даешь!», «Ура!», «Наша взяла!»

Взрываются и падают на землю второй, третий…

Русский витязь, словно небесный ангел мщения, очищает наше небо от ворога…

Потом он медленно опускается на манеж, где за это время уже поднялись в полный рост посеянные им с детьми колоски нового урожая нашей Победы…

Тут еще и русская печка выехала на манеж. Жаром дышит. Из трубы дым идет.

Богатырь просит у зрителей разрешения отдохнуть после боя. И прямо на манеже засыпает.

Тут как тут появился рыжий клоун. Увидел, что тесто подходит, а богатырь спит, решил сам с ним расправиться. Он тесто с одной стороны прижмет, так оно с другой выпирает. С той стороны подопрет, так оно прямо крышку вышибает. Измучился. А уж как обе руки в кадушку сунул, так тесто к рукам и пристало. Его униформисты насилу от того теста отодрали, да и сами в муке порядком извалялись…

Дети смеются.

От их смеха просыпается витязь. И давай кусками того теста жонглировать, форму им придавать, да в горячую печку метать. И так ладно это у него получается, что зрители не налюбуются.

А уж когда из-за чудо-печки стали выходить молодые и красивые девушки, в руках у которых были подносы с небольшими румяными пирожками, более напоминающими церковные просфоры с обозначением крестика в центре, и стали раздавать их голодным, но счастливым детям, то зал взорвался овациями…

…Георгий в монашеском облачении собрался было покинуть гостиницу «Иртыш», когда ему навстречу попался Фома.

– Брат, а ты почто монастырь без догляда оставил? – спросил его игумен.

– А почему вы мне честно не сказали, что идете сегодня на встречу с Примусом?

– А с чего ты это решил?

– Видел, как утром брали с собой деньги. Не иначе как для игры…

– Наблюдательный… Но пора бы понять, что в этой твоей новой монашеской жизни уже ни шага нельзя делать без благословения…

– Кто бы кому это говорил…

– Не понял? – удивился Георгий.

– Это я не понял: кто из нас контуженный-то? А благословение мне сам старец Варсонофий дал. Беспокоит его эта ваша сегодняшняя встреча с Примусом.

– Но ты не можешь идти туда со мной. Мое появление в этом месте объясняется слабостью человеческой натуры, страстью к игре, невоздержанием…

– Я и не пойду. На улице подежурю, у черного входа, вдруг вас оттуда ногами вперед выносить станут… Вот тогда я, возможно, и пригожусь…

И рассказал игумену, как найти необходимый дом, в котором сегодня должна была состояться крупная игра.

Монах пришел в казино в начале первого ночи.

– Оружие есть? – спросил его один из охранников.

Георгий промолчал, так как понимал, что они все равно его обыщут. Что тут же и сделал второй, когда без излишних церемоний начал ощупывать святого отца. И ничего не найдя, скупо обронил:

– Проходи…

Георгий вошел и остановился. Перепланированное подвальное помещение было обставлено лучше, чем известный на весь город ресторан гостиницы «Иртыш». Столы ломились от еды. Халдеи бегали между столиками и подавали играющим напитки. В зале было не менее тридцати человек, не считая обслуги.

К монаху подошел молодой вертлявый парень. Вероятно, администратор зала.

– Вас привело сюда какое-то неотложное дело, святой отец? – спросил он.

– Да, не хватает немного средств на ремонт монастыря.

– Тогда вы, вероятно, ошиблись дверью… Я скажу, чтобы вас проводили…

– Сколько, например, ты получаешь в месяц?

– Зачем вас расстраивать? К тому же я сегодня не подаю милостыню…

– Ценна милостыня в скудости… Но тебе этого, к сожалению, не понять. Просто в это же самое время кто-то, кто тебе близок и дорог, также, может быть, нуждается в ней. И если подаем мы, то у нас есть надежда, что кто-то подаст и им… Хотя ты слишком сыт, чтобы меня услышать. Так где твой хозяин?