Андрей Кураев - ТРАДИЦИЯ. ДОГМАТ. ОБРЯД

Святой Григорий Богослов. Творения. Т. 1. С. 652.

Но, конечно, осталось после преставления святого Василия и иное предание: святой Богослов пишет святому Григорию Нисскому, младшему брату и ученику святого Василия после кончины последнего: "Какое время или слово доставит мне утешение, кроме твоей дружбы, которую блаженный оставил мне взамен всего, чтобы в тебе, как в прекрасном и прозрачном зеркале, видя его черты, оставаться в той мысли, что и он еще с нами?" (Творения. М., 1848. Ч. 6. С. 176.)

Илюшенко В. Сын человечества. Книжное обозрение, 1991, N. 36.

Илюшенко В. Комплекс Сальери. // Вокруг имени отца Александра. М., 1993. С. 118).

Я же вновь повторю свое мнение: книги отца Александра — не более чем введение в христианство; они не предлагают нового видения и решения богословских или философских проблем. Кстати, в конце 1991 г. Карла Кристиана Фельми, лютеранина, профессора Эрлангенского университета, изучающего православное богословие, спросили — по чьим книгам стоит начать знакомство с православием не неофитам и любителям, а профессиональным молодым богословам. После того, как он назвал имена Лосского, Шмемана, Афанасьева, Мейендорфа, Флоровского, Флоренского и Булгакова, его попросили пояснить — видит ли он интересных богословов среди тех, кто жил не в эмиграции, а в Советской России. Проф. Фельми резко отказался присоединить к этому списку хоть одного богослова из России, хотя и подчеркнул, что с уважением относится к о. Ливерию Воронову, о. Виталию Боровому, Петру Гнедичу. А затем добавил: "Рекомендую читать и труды о. Александра Меня. Он является больше популяризатором, чем творческим богословом" (Беседа с Е. М. Верещагиным в Регенсбурге 30 декабря 1991 года). Впрочем, он отметил, что для него как евангелического деятеля, филокатолическое, "никодимовское" направление в русском богословии вообще малопривлекательно.

Святой Иоанн Златоуст. 3 Беседа на Пославие к Ефесянам. // Вестник РСХД. N. 31. С. 2.

Свяитой Григорий Богослов. Слово 2. // Творения. Ч. 1. С. 36.

"Еврейский бог Яхве, бог-ревнитель, не удовлетворявшийся скромной ролью бога евреев, а именовавший себя богом богов и претендовавший на мировое господство… за этим еврейским богом стоит сам диавол, который и назвал евреев своим избранным народом" (с. 119). В Евангелии "товарищ обер-прокурора" видит поддельные главы (с. 201). Первые пять книг Библии, "якобы откровения самого Яхве, приписаны полулегендарному Моисею" (с. 316), да и пророческие книги полны подлогов. Жевахов возлагает большие надежды на возрождение оккультизма, ссылаясь, кстати, на Столыпина (с. 252–253), и роняет мимоходом поразительные характеристики типа "ленивые умы наших иерархов, начиная с Филарета Московского" (с. 268).

В порядке некоторого само-оправдания напомню, что русскому неоязычеству я посвятил статью "Новомодные соблазны" (Новый мир. 1994, N. 10).

Карташев А. Воссоздание Святой Руси. Париж, 1956. С. 175.

Карташев А. Воссоздание Святой Руси. С. 229 и 227.

Просто с ностальгией перечитываешь сегодня богословские труды "тоталитарных лет". Сегодня трудно представить в официальном церковном документе, скажем, такие слова: "В Церкви нет места немоте, безгласию и слепому послушанию, ибо говорит апостол: "Стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства" (Гал. 5, 1)". — Настольная книга священнослужителя. М., 1988. Т. 8. С. 584.

Репринтные издания готовы воспроизводить любую книжку, если на ней есть штамп прошловековой духовной цензуры. Три года назад Лавра переиздала брошюру, в которой говорилось, что священнику разрешается нарушить тайну исповеди, если кающийся признавался в замысле против общественного порядка. Позднее была переиздана брошюрка "О смысле ежедневного Богослужения", в которой в полном согласии с католическим вероучением утверждалось, что Христос приносит Себя в жертву Отцу, а не всей Троице, то есть прямо оцененное как еретическое Константинопольскими Соборами XII века. В 1993 г. Валаамский монастsрь издал "Иллюстрированную историю религий" под ред. Шантепи де ла-Соссей. Эту книгу стоит охарактеризовать словами Розанова: "Это есть собственно, иллюстрированный каталог какого-то музея религиозных древностей. Она читается, но с какой тоской и безнадежностью! Непонятно, как возникла религия, то есть известная настроенность души. История религии есть не каталог имен, но нить самого интимного, внутреннего развития человечества: она вся состоит из трогательного, глубокого, из каких-то тайных просветлений совести, сердца, позднее всего — ума. Теперь представьте, что ко всему этому отнеслись, как к трупу". ( Розанов В . Религия и культура. Т. 1. М., 1990. С. 320.)