Рэймонд Браун - Введение в Новый Завет Том I

Иудео–христианин какого типа? Скорее всего, греческий язык Мф — не переводной; евангелист часто исправляет стиль Мк, встречается игра греческих слов. Такие языковые навыки наводят на мысль о воспитании в диаспоре (ср. Павел). В богословском плане евангелист не принадлежал ни к крайним консерваторам, которые были против допуска необрезанных язычников в христианские общины (см. 28:19), ни к особым либералам, отказавшимся от соблюдения Закона (см. 5:17–18). Все же отношение Мф к Закону не вполне понятно, ибо это Евангелие отражает сложные перипетии общинной истории (см. следующий раздел). Многие находят в 13:52 автопортрет евангелиста: «книжник, наученный Царству Небесному… хозяин, который выносит из сокровищницы своей новое и старое». Это уважение к прошлому отражено в Матфеевом добавлении (Мф 9:17) к Мк 2:22: сохраняется и старое, и новое. Если сравнить Матфея с Павлом, еще одним великим новозаветным автором, осмыслявшим Закон, то видно: они могли быть согласны по практическим вопросам и чтили десять заповедей (Мф 19:18–19; Рим 13:9), но друг у друга усмотрели бы перегибы («не нарушить Закон пришел Я», Мф 5:17; «вы не под Законом», Рим 6:14–15).

В конце II века церковные авторы считали, что Мф написан в Палестине [356] Ириней (Против ересей, 3.1.1) локализует Мф «среди евреев на их собственном языке»; второй абзац «антимаркионова» пролога к Лк (Fitzmyer, Luke 1.38–39) говорит, что Матфей писал в Иудее; согласно Евсевию (Церковная история, 3.24.6), этот текст был создан до отъезда Матфея из Палестины. См. список библеистов, которые предлагают другое место написания, в Davies and Allison, Matthew 1.138–139. Я не рассматриваю здесь гипотезы меньшинства (даже предложенные очень крупными учеными): например, Александрия, Кесария Приморская, Галилея, Пелла, Эдесса и побережье Сирии. . Возможно, это было лишь догадкой, основанной на предании, что Матфей писал на еврейском/арамейском, а также на отражении в Мф споров с иудеями. Однако некоторые гипотетические указания на Палестину (например, описание поведения фарисеев; 23:5) могут отражать времена Иисуса, а не ситуацию Евангелия. По мнению большинства ученых, место написания Мф — Сирия (скорее всего, Антиохия). Аргументы таковы.

(1) Описывая, как распространялись известия об Иисусе, Матфей добавляет к Маркову материалу: «И прошел слух о Нем по всей Сирии» (Мф 4:24).

(2) Раннее иудео–христианское Евангелие от назореев, связанное с Мф (см. выше, сноску 84), имело хождение в Сирии.

(3) Мф был написан в сирийском городе, поскольку арамейский был языком сельской местности. Это аргумент спорен, но на урбанистическую местность, возможно, указывает частотность слова «город» в Мф (26 раз; тогда как «деревня» — 4 раза).

(4) Судя по огромной значимости Мф в последующем христианстве, оно было Евангелием какого‑то крупного христианского центра в большом городе; Антиохия хорошо подходит.

(5) С Антиохией связаны Игнатий и «Дидахе» (самые ранние тексты, выдающие знание Мф).

Впрочем, как мы увидим, убедительнее всего соответствие внутреннего характера Мф тому, что мы знаем об антиохийской церкви.

Сочетание иудейских и неиудейских мотивов в Мф многогранно. Одни отрывки выражают интересы законопослушного иудео–христианства (5:17–20; 10:5–6; 23:1–3), другие — пересматривают Закон и иудейские обряды (5:17–48; 23:1–36). Несмотря на центральное место иудейского Закона в Мф, «иудеи» представлены аутсайдерами (28:15); см. также упоминание об «их синагогах» (10:17) и дистанцирование от иудейских властей в 23:34. Мф во многом опирается на Мк (Евангелие, адресованное языкохристианам), но опускает объяснение иудейских обычаев в Мк 7:3–4 (словно неиудейская часть Матфеевой общины была знакома с требованием чистоты при еде). Самое правдоподобное объяснение: Матфей обращался к церкви, которая некогда была преимущественно иудео–христианской, но постепенно превращалась в языкохристианскую. J. P. Meier, BMAR45–72, показал, как история христианства в Антиохии соответствует этой ситуации. В Антиохии было, видимо, больше иудеев, чем в любом другом месте Сирии, и их обряды привлекали многих язычников (Флавий, Война 7.3.3; # 45). Поэтому неудивительно, что когда после мученической смерти Стефана (около 36 года н. э., Деян 8:1) иудео–христианские эллинисты рассеялись из Иерусалима и попали в Анти–охию, они говорили о Христе и с язычниками (Деян 11:19–20). Список «пророков и учителей» в Антиохии (Деян 13:1: в начале 40–х годов?) упоминает приближенного Ирода Антипы; значит, эта христианская община могла включать людей, имевших деньги и престиж в обществе [357] См. указания на элементы богатства в общине Мф: только в Мф (10:9) ученикам сказано не брать в дорогу ни золота, ни серебра; сюжет притч в 18:23–35 и 25:14–30 включает большие суммы денег; Иосиф Аримафейский описывается как богач (27:57). . Павлова миссия к язычникам (начатая вместе с Варнавой) проходила под покровительством Антиохийской церкви, и возражения некоторых ультраконсервативных иудео–христиан против ее успеха привели к Иерусалимскому собору 49 года. После решения принимать язычников без обрезания именно в Антиохии Павел, Петр и люди от Иакова («брата Господня») серьезно разошлись во мнениях о том, в какой мере следует соблюдать иудейские пищевые запреты при совместных трапезах иудео–христиан и языкохристиан. Павел не смог отстоять свою точку зрения и покинул Антиохию, поэтому непосредственно после 50 года в христианстве тех мест задавал тон более консервативный подход к соблюдению Закона языкохристианами (как предписано в решении Иакова и Иерусалима в Деян 15:28–29, включая запрет porneia). Петр стремился к умеренной позиции, крепя единство общины (BMAR 40–41).