А. Андреев - Иерусалим. История Святой Земли (сборник)

Когда князья занимались избранием достойного властителя Иерусалиму, духовенство обновляло церкви и рассылало пастырей по окрестным городам, покорившимся оружию крестоносцев. Главною заботою его было назначение патриарха; но выбор сей не был столь счастлив, как выбор короля, ибо с самой первой минуты владычества христиан западных в Св. Граде происки и нечистая корысть все исказили. Духовенство греческое, несмотря на его права, пожертвовано было честолюбию римского клира; забыт был и законный патриарх Симеон, накликавший сию бурную тучу с дальнего Запада и помогавший во все время осады крестоносцам. Он умер на Кипре, вскоре после неблагодарного их поступка. Православные избрали на его место архипастырем Евфимия, который носил титул девятнадцать лет, хотя и отсутствовал от своей паствы. Он был посредником мира между императором Алексеем Комнином и королем Сицилийским Роже. При том же императоре упоминаются еще, в сане патриархов Иерусалимских, Агапий и Савва, бывший епископ Кесари Филипповой; но они имели также пребывание в Царьграде.

Арнульд, недостойный капеллан герцога Нормандского, легкий нравами и жадный на корысть, поставлен был силою денег латинским патриархом Св. Града. Первым его действием была распря с Танкредом за сокровища мечети Омаровой, как будто бы имущество иноверных капищ было достоянием христианского первосвятителя. Арнульд коварно старался возбудить зависть и негодование прочих князей против Танкреда, представляя им, что не столько Церковь, сколько все они оскорблены присвоением общественных сокровищ частным лицом; благородно защитил себя Танкред правом войны и тем, что он жертвовал большую часть добычи храму Божью; а совет князей присудил ему дать только десятину своей добычи в пользу Св. Гроба, что составило до семисот марок серебра. Ничего не щадили крестоносцы для восстановления благолепия церковного в Иерусалиме; опять загудела призывная медь колоколов, умолкших со времен халифа Омара, и верные всех окрестных стран стали опять стекаться на поклонение Св. Гробу; Готфрид немедленно учредил при нем братство из двадцати латинских каноников, которые, вместе с греческим духовенством, стали совершать богослужение. Он поспешил также обратить в храмы обе мечети: Омарову, эль-Сахара, и эль-Акса, отнятую халифом Абдель Мелеком у христиан, и учредил при них братство, которое впоследствии заменили славные рыцари Храма. И в Иосафатовой долине, над вертепом Гефсиманским, устроил он обитель из тех иноков, которые мужественно подвизались во время осады.

Когда христиане предавались радости об искуплении св. мест, общее уныние распространилось между магометанами. В Багдаде кади города Дамаска, принесший горькую весть сию халифу Мостанзеру, рвал себе седую бороду в присутствии, посреди дивана, и, внимая ему, халиф и весь диван плакали; установили посты и молитвы; имамы и поэты в красноречивых проповедях и стихах описывали бедствие мусульман, сделавшихся невольниками христиан, и ужасы осады Иерусалимской. «Сколько крови, сколько бедствий! восклицали они; жены и дети погибли мечом! Братьям нашим, некогда властителям Сирии, нет другого приюта, кроме хребта быстрых своих верблюдов и утробы жадных коршунов!» Столь велико было смятение арабов, турок и египтян, что временно прекратились между ними раздоры, бывшие виною первых успехов крестоносцев. Жители Дамаска и Багдада одинаково стали ожидать спасения от оружия халифа Фатимидов, издавна ненавидимого ими как незаконного соперника рода Аббасидов. Со всех пределов Востока храбрые воины стали стекаться в стан его войск, приближавшихся к Аскалону, под начальством визиря Афдала, который еще недавно отнял у турок Иерусалим.

Танкред и граф Фландрский, посланные с дружиною по окрестным пределам, поспешили доставить весть сию в Иерусалим и, ради близкой опасности, ее огласили ночью, при свете факелов и при звуке труб, по всему городу. На рассвете громкий благовест созвал крестоносцев в церковь Св. Гроба, дабы приготовились к походу молитвою и причащением Св. Таин; столь велика была общая уверенность в победе, что ни малейшего беспокойства не возникло в городе и войске. Король Готфрид вывел дружины в западные врата Вифлеемские, в сопровождении патриарха Арнульда, с Честным Древом Креста. Жены, дети, старцы и слабые богомольцы остались одни в Иерусалиме, под надзором пустынника Петра, чтобы молитвами содействовать успеху оружия. Граф Раймунд Тулузский, неохотно сдавший крепость Давидову новому королю, и беспечный герцог Нормандский Роберт, довольный совершением своего обета, колебались следовать за Готфридом, но и они увлечены были общим стремлением; в Рамле ополчилось все воинство креста.