Эрих Баслей - Метод Вильяма Д. Харта. Почти доктор

«Будет непросто», – подумал Харт, пытаясь выбраться из жидкой, напоминающей смесь ила и глины субстанции, в которой увязли ноги. Вильям оказался в грязной пещере, с потолка которой стекал огонь. Сама пещера была достаточно высокой, около пяти-шести метров, капли огня сгорали в воздухе, им не хватало сантиметров шестидесяти, чтобы обжечь макушку Вильяма. Это было пламя ненависти, которое накаляло весь этот внутренний мир. Харт достал из своего матерчатого мешка бутылку с водой и сделал несколько больших глотков. Внутренний или внешний мир – неважно, в каком из них вы находитесь, – и там и там окружающая действительность является реальной. Поэтому на лице Харта проступили капельки пота. Несмотря на бушующую огненную стихию, на дне пещеры лежала грязь, которая даже была прохладной. Вильям достал блокнот с ручкой и записал свои наблюдения.

Он впервые встретил настолько первобытную, если так можно выразиться, форму бессознательного. Вероятно, пещера была замкнутым кольцом, так как спереди и сзади тоннель закруглялся в одном и том же направлении, а бессознательный мир не может быть безграничным. Хотя… Реальность порой преподносит немало сюрпризов, поэтому Вильям стал готовиться к тому, чтобы быть удивленным, а не отрицать то, с чем ему еще не приходилось сталкиваться.

Над Хартом бушевал огонь, который походил на волнующееся море, а под его ногами была самая обычная на вид грязь. Вильям решил медленно двигаться вперед и всматриваться в обстановку. Необходимо было найти хоть какие-то детали: рисунки, может быть фигуры из грязи, хоть что-то. Человек не может стереть все воспоминания, ситуации и предметы, которые были запечатлены в бессознательном мире и формировали его личность, сделав его тем, кто он есть. Любой, конечно, обладает таким прекрасным инструментом, как забывчивость. Данное свойство памяти оказывает людям невероятную услугу, особенно если дело касается каких-то крайне неприятных ситуаций, случавшихся с ними. Но при этом вещи, сыгравшие свои роли в жизни каждого из нас, никуда не исчезают из бессознательного, они просто могут покрыться пыльным налетом или спрячутся под каким-нибудь старым пледом.

В мире Объекта 402, кроме грязи и огня, ничего не было. Харт уже был готов согласиться со словами Фрэнка о безнадежности пациента, как внезапно чуть не упал, запнувшись обо что-то. Матерчатый синий мешок Вильяма снабдил его двумя прочными резиновыми перчатками. Надев их, он извлек из грязи весь испачканный ею большой пакет. Во внешнем мире такие используются, чтобы выносить мусор. Харту пришлось снять перчатки, так как в них было неудобно развязывать узел. Внутри матово-черного пакета лежала ржавая помятая швабра без тряпки.

До того как Вильям поместил находку обратно в полиэтиленовый мешок и, завязав узел, погрузил назад в грязеобразную массу, он записал в блокнот небольшое открытие. Сложно сказать, каким образом до этого дошел внутренний мир Объекта 402, но он не был лишен воспоминаний, однако все свои комплексы, скорее всего еще с раннего возраста, его бессознательное топило в этой густой глинистой массе. Получается, это было самое гениальное бессознательное из тех, в которых довелось побывать Харту. При освещении, роль которого выполняло пламя, юношу, в чьем внутреннем мире пребывал Вильям, ничего не мучило – абсолютно все воспоминания были скрыты под густым слоем грязи.

Наличие освещения – очень важная деталь. Человек может находиться без сознания, а может без «бессознания». Смысл в следующем: любой индивид без «бессознания» – это тот случай, когда он не ощущает никаких границ и рамок. В какой-то степени это можно назвать полной свободой, правда, эта свобода лишь следствие состояния сильного аффекта. Находясь в нем, человек может совершить чудовищные поступки. При этом он в сознании, но без «бессознания». Во время сильного аффективного состояния внутренний мир индивида пребывает в темноте. Вся мораль, которую родители, учителя и другие окружающие вкладывали в человека, окутана в такие моменты мраком. Иначе говоря, роль контролера, которую выполняет бессознательное, стирается. Охранник и полицейский в одном лице отворачиваются от сознания, предоставив его самому себе, предварительно сняв все оковы: этику, мораль, комплексы, понятие добра и зла. Все это исчезает вместе с отключением освещения во внутреннем мире. Такое состояние не может длиться очень долго, рано или поздно человек придет в себя. Но, если он и будет помнить то, что совершил, словно какой-то нереальный сон, он вряд ли признается даже самому себе, что жуткие последствия – его рук дело. И пребывавший в таком состоянии аффекта отчасти будет прав. Индивида, чье бессознательное оказывается в кромешной тьме, сложно назвать полноценным, он может оказаться хуже дикого зверя, потакая гипертрофированным инстинктам, которые тесно связаны с его слабостями. В этом и заключается отличие настоящей свободы от подобной фикции. В состоянии аффекта человек свободен лишь от правил морали, законодательных и других норм, но он продолжает находиться под сильнейшим воздействием разного рода искушений. Поэтому можно сказать, что это свобода для всех демонов, которые до этого скрывались в индивиде, боясь света внутреннего мира. Как только этот свет гаснет, они подчиняют себе сознание без остатка. В такой момент, каким бы по продолжительности он ни был, от прежнего человека остается только его оболочка. Внутренний баланс нарушается, что порой приводит к катастрофическим внешним последствиям.