Array Сборник статей - Международный психоаналитический ежегодник. Шестой выпуск. Избранные статьи из «Международного журнала психоанализа» (сборник)

Я думаю, поведение этой маленькой девочки проигрывается в переносе по крайней мере двумя способами. Пациентка хочет уйти пораньше в этот день, но, похоже, она и пришла поздно, о чем мы узнаем только в самом конце сеанса. Кроме всего прочего, временами Аликс на самом деле не слушает, и поскольку аналитик не явилась к ней «в четыре утра», ей трудно вытерпеть долгий перерыв на выходные.

Мадам Хойжман описывает трансферные чувства, но не упоминает их источник, то есть перерыв на выходные, который оставил ребенка голодным. Поскольку она также не упомянула в пятницу о воздействии предстоящего перерыва, возникает вопрос: это что-то, что она решила отложить на время, чтобы выделить другие аспекты материала, или же, согласно ее теории, сепарационная тревога не так важна, как в некоторых других теоретических рамках?

Возвращаясь к сеансу понедельника, мы видим, что Аликс устраивает своему аналитику «короткую контрольную»: она спрашивает, нельзя ли ей уйти пораньше, чтобы исследовать насколько аналитик к ней расположена. Может ли аналитик верить, что мадам Хойжман будет успокаивать беспокойного ребенка, пока он не будет опять готов сосать, или же аналитик скорее примет предложение Аликс сократить сеанс? В любом случае атмосфера трагедии постепенно рассеялась, и похоже, что аналитик был восстановлен в качестве хорошего объекта, несмотря на то что пациентка приехала поздно или ушла рано. По крайней мере, так заявляет Аликс. Возможно, нам следует смотреть с осторожностью на ее кажущуюся готовность сотрудничать. Не может ли быть, что трудный ребенок – Аликс ожидает, что мама-аналитик отомстит, и поэтому нуждается в том, чтобы задобрить ее? В конце сеанса аналитик пробует заговорить о персекуторной тревоге.

А.: Дом трагедии, в котором отец стенает [22]и наносит побои? Возможно, вы боялись, когда говорили мне сегодня, что вы хотите уйти пораньше, что я тоже начну стенать?

П.: О, нет, нет… Я скорее была в… в тот раз, когда я позвонила сказать вам, что в метро проблема и что я приеду поздно, вы помогли мне понять, что лучше получить часть сессии, чем ничего… Я скорее думала об этом.

Но что делает пациентка: поправляет аналитика или задабривает ее?

Что касается техники мадам Хойжман в этом часе, то интерпретации по большей части ориентированы так, чтобы прояснять и описывать трансферные фантазии, связывая их с историей пациентки, как она ей вспоминается.

Хотя сеанс начинается с желания пациентки исследовать то, что связано с ее отцом (что она и делает немного позже), ее основной интерес – продолжать говорить о ребенке, которого трудно кормить, – об олицетворении ее самой, просившей накануне разрешения уйти пораньше. Она также, похоже, воображает, что кормит себя совершенно самостоятельно:

Я перестала говорить. Я поняла, что это, наверное, мне необходимо, потому что мне нужно переварить то, что я говорю. Я чувствую, что именно так это обычно происходит здесь: я говорю, говорю… почти не думая особенно… Я говорю то, что мне приходит в голову, и потом… приходит время, когда мне нужно переварить, чтобы подумать обо всем, что я только что сказала…

Аналитик в течение часа пытается скормить ей ложечку, наполненную короткой фразой, но получает только «да, да», и непохоже, что пациентка ее услышала и что-то попало ей внутрь. Она говорит, что у нее была фантазия о ребенке, которого похитил мужчина; это напоминает ей о том, как она ставит себя между своими детьми и их отцом. Это может дать нам подсказку, в чем же состоит трансферная трудность: пациентка встает между аналитиком и самой собой, мешая инкорпорации аналитической пищи и поэтому чувствуя себя все более и более преследуемой. Испуганное выражение лица сына Ленни, а затем Поль, ее ученик, который все время убегает, довершают картину этого часа, которую я счел бы отражением тревоги из-за того, что Аликс ведет себя как ребенок, которого трудно кормить.

Мадам Хойжман непреклонно старается ухватиться за трансферную ситуацию, в то же время следуя за пациенткой в ее повествовании и строя какие-то догадки о том, что Аликс, возможно, воображала, когда она была ребенком:

А.: В вашем воображении ваш отец только и мог, что выйти из толпы и забрать вас прочь, демонстрируя в этом сценарии, который стал так ужасен для вас, не только ваше желание знать его и приблизиться к нему, но также и ваше желание, чтобы он мог захотеть, чтобы вы были очень близко к нему.