Array Сборник статей - Международный психоаналитический ежегодник. Шестой выпуск. Избранные статьи из «Международного журнала психоанализа» (сборник)

2. Это предвосхищение может не произойти и в любом случае может кончиться неудачей: этот другой, с которым психика встречается, не будет катектирован как носитель желания жизни и как податель удовольствия. Эффект удовольствия больше не будет иметь фантазию слияния как представляющего его носителя, а будет сопровождать аутосенсорную активность, психическое понимание которой принимает постулат самопорождения. Если аутоэротическая активность удовольствия поддерживается фантазией отношений слияния с объектом желания, то в аутосенсорной активности удовольствие сопровождает, как мы видели, некую комбинацию, в которой эффекты встречи «становятся заменителями объекта», чей психический референт означает исключительно собственное тело. А если в очень ранней фазе жизни постулат самопорождения является единственным, что организует психические конструкции, так это потому, что материнская психика организует пространство для отношений, которые предвосхищают присутствие репрезентанта внешнего объекта; это будет продолжаться так долго, как это необходимо, чтобы психика младенца нашла для него место и таким образом забрала себе метазнак алфавита первичного процесса, который дает ему доступ к пространству и миру отношений. Если же, однако, этот доступ, после того как он получен, становится временами невыполнимым, последнее, к чему психике остается прибегнуть, – это тот механизм, который мы анализировали выше в связи с аутизмом.

3. В третьем сценарии можно наблюдать присутствие совершенно особой формы расщепления; и хотя оно служит источником конфликта, оно же поможет субъекту сохранить для себя (насколько это ему удастся, возможно – с большим трудом) некое пространство для отношений. Внешний объект, который распознается как единственный способный удовлетворить потребность, будет отрезан от всех эрогенных источников переживания удовольствия, которое стало автономным от переживания удовлетворения и от времени его получения. Последствия этого расщепления, столь же конкретного, сколь и раннего, будут видны в статусе и функции, которые сохранят объект потребности. Они проливают свет на определенные формы анорексии и аддикции, а также на беспокойные отношения в части тех клинических картин, которые за отсутствием точной классификации мы определяем как пограничные состояния. Отношения, устанавливаемые психикой с другим, будут организованы вокруг единственного желания и единственной власти, которые она приписывает ему (давать или отказывать в том, в чем нуждается тело), и вокруг своей собственной власти требовать или отказываться от этого вклада независимо от реального состояния тела, будь то вопрос пищи, сна или какой-либо другой потребности. Единственными знаками, при помощи которых психика может создать пространство для тела, служащее промежуточным звеном для отношений, являются те, через которые проявляет себя тело в состоянии нужды – что не равнозначно страданию тела. Поставив себя в ситуацию отношений родитель – ребенок, мы должны помнить, что если не во власти ребенка удовлетворить определенные телесные потребности без посторонней помощи, то в его власти отказаться от этой помощи и тем самым вызвать острый конфликт. Идет ли речь о ребенке или о взрослом, этот отказ и конфликт, который он провоцирует, станет для психики свидетельством власти, которую она имеет над телом, и связующих звеньев, которые у нее по-прежнему есть с другим: здесь конфликтные отношения всегда означают реальные и жизненно важные вопросы, и, что еще важнее, вопросы, решенные раз и навсегда. Не будет никакого больше происшествия с телом, которое можно трансформировать в психическое событие, находящее свое место в движении, которое определяет любую историю. Характерным для потребности является ее повторение, способное породить только такое же повторение интерпретации, которую находит для нее психика и повторяет без конца. Это помогает нам понять несдвигаемость конфликтных отношений, которые такой ценой можно сохранить между субъектом и неким другим, избавляя первого, будь то ребенок или взрослый, от встречи с пустынным миром, который он в лучшем случае способен будет наполнить своими миражами.

В заключение я скажу лишь несколько слов: легче представить себе тело без тени, чем психическое тело – без истории, которая является его высказанной тенью. Эта тень может быть защищающей или угрожающей, благотворной или злонамеренной, защищающей тело от слишком яркого источника света или предвещающей бурю; но во всех случаях эта тень необходима, ибо ее утрата предполагает утрату жизни во всех ее формах.