Array Сборник статей - Международный психоаналитический ежегодник. Шестой выпуск. Избранные статьи из «Международного журнала психоанализа» (сборник)

Другой аспект этого вопроса: должен ли пациент твердо верить в реконструкцию, как, по всей видимости, предполагает предложенная Ботелла (2001) концепция веры, и не достаточно ли статуса правдоподобного повествования для достижения терапевтических целей? Последнее больше соответствовало бы регредиентному состоянию аналитика или, если взять терапевтическую пару, общему состоянию дневного мечтания или потенциального пространства.

Наконец, у случая Ботелла есть и третий аспект, нуждающийся в пояснении, а именно: почему реальные воспоминания (об автомобильной аварии и об изгнании из родительской постели) не могут выполнять ту же функцию, что и реконструированные события первого года жизни, проясняя не постижимые иначе явления? В сравнении с реконструкциями воспоминания о событиях прошлого обладают преимуществом более выраженной эвиденциальности и более сильного аффективного переживания. Переживания более позднего времени, отражающие повторяющийся рисунок переживания, иногда почти так же хорошо помогают упорядочить и объяснить невротические паттерны. Таким образом, возможно, дорожная авария, произошедшая из-за невнимательности матери, вызванной ее депрессией, могла послужить такой же матрицей для страха Сержа потерять свое райское детство и его разочарования, вызванного согласием Ботелла уменьшить частоту сеансов, как и материнская попытка суицида.

Ботелла проводит различие между обычным для аналитика состоянием равномерно взвешенного внимания и особым состоянием, которое он называет регредиенцией и которое, как я бы это сформулировал, позволяет аналитику мечтать о прошлой травме пациента или по крайней мере о ее элементах (медицинская сумка). Ссылаясь на фрейдовскую (1900) концепцию рефлекторной дуги, Ботелла выводит свой новый термин «регредиенция» из произведенного Фрейдом от латинского корня прилагательного «регредиентный» или синонимичного « rückläufig » [буквально «возвращающийся»], то есть возвращающийся от конечного пункта дуги – моторного полюса сознательных движений к перцептивному полюсу. Двумя десятилетиями позже Фрейд описал это более точно как топическую регрессию, которую он противопоставил формальной регрессии к примитивному мышлению и временной регрессии к онтогенетически более старым формам переживания и мышления. В соответствии с рефлекторной дугой Фрейда, регредиентный режим слушания представляет собой состояние, подобное сновидению, при котором преобладает зрительное, а не вербальное восприятие. Как утверждал Фрейд, сновидения содержат в себе воспоминания не только о недавнем прошлом, но и о неосуществленных детских желаниях. Ботелла объединяет мнемонический аспект сновидений с их визуальным характером и сравнивает это с состоянием сна наяву, в котором пребывает аналитик (неявно развивая выдвинутое Бионом понятие мечтаний), причем аналитик у Ботелла мечтает о младенческих травматических переживаниях пациента, никогда не получавших вербальной репрезентации. В этом, как я понимаю, заключается суть предложенной им техники.

Поначалу я с удивлением задавался вопросом: чем состояние регредиенции отличается от фрейдовского (1912) состояния равномерно взвешенного внимания, ведь, согласно описанию Фрейда, оно соответствует состоянию порождения свободных ассоциаций у пациента; эту синхронность, порождающую связь между двумя бессознательными потоками мыслей, он метафорически сравнивает с телефонной линией. Я всегда представлял себе подобное состояние аналитика похожим на сновидение, подвижное, лишенное определенного направления и нерефлексирующее состояние сознания, открытое всему, что может возникнуть. Тем не менее если задуматься, можно провести различие между состоянием настороженного слушания, сосредоточенного на высказываниях пациента, но не на конкретных темах или гипотезах, и состоянием, при котором мысли аналитика не следуют за пациентом, а блуждают более свободно и не обязательно напрямую связаны с тем, что пациент говорит. Может быть, это ближе к тому, что Бион называл мечтаниями, а Ферро (1999) – сновидением наяву. Наиболее выразительные примеры такого состояния приводит, я полагаю, Томас Огден (например: Ogden, 1997). Он использует свои свободно блуждающие мысли о чем угодно, даже о мелочах повседневной жизни вроде необходимости забрать машину из ремонта, как повод задаться вопросом о том, что происходит между ним и его пациентом (Ogden, 1994). Сновидение наяву, о котором говорит Ферро, в большей степени зависит от того, что порождает пациент и что хочет сделать или сказать аналитик, но в то же время оно – плод фантазии и воображения. Сюда же относится и концепция игры, предложенная Дональдом Винникоттом (Winnicott, 1971), потому что она требует подвижного психического состояния, но предполагает взаимодействие (вербальное). Реакции Винникотта на каракули детей-пациентов иногда в высшей степени спонтанны, а иногда проистекают из рефлексии и в этом случае более умышленны, однако чаще всего они – изобретательные и творческие. Ассоциации Ботелла на первый взгляд больше напоминают фрейдовский (1900; 1901) довольно целеустремленный поиск лексических ассоциаций к словам. В такие моменты метод Фрейда напоминает действия детектива, который интеллектуальным, когнитивным путем доискивается до смысла улик (Haubl, Mertens, 1996). Но возможно, это просто особый способ отвлечься от того, что произносит пациент, и, следовательно, особое проявление сновидения наяву.