Array Коллектив авторов - Аффект - практика судебной психолого-психиатрической экспертизы

Отмечалось в целом последовательное мышление, но иногда – его дезорганизация, в суждениях выявлялись противоречивость и некоторая непоследовательность. Критика к содеянному была достаточная. Экспертная комиссия пришла к заключению, что Я. каким-либо хроническим психическим расстройством не страдал. В период инкриминируемого деяния у него развилось временное болезненное расстройство психики в форме острой реакции на стресс, которое лишало способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими в период инкриминируемого ему деяния.

С учетом противоречий данных по делу заключений судьей была назначена стационарная комплексная нарколого-психолого-психиатрическая экспертиза.

При обследовании в ГНЦ ССП им. В.П. Сербского со стороны внутренних органов патологии не установлено. <���…> Заключение невролога: «Умеренно выраженные органические изменения центральной нервной системы неясного генеза, возможно, последствия патологии раннего периода развития. Вегетативная дисфункция». Психическое состояние. Сознание ясное. Ориентирован правильно. Цель экспертизы понимает верно. Контакту доступен. Анамнестические сведения сообщает последовательно, подробно. В беседе вежлив, внимательно выслушивает вопросы, однако легко соглашается с мнением собеседников, с некоторыми суждениями, а также сведениями, изложенными в материалах уголовного дела, даже если они не в его пользу. Отвечает достаточно откровенно, однако отдельные его высказывания несколько облегчены, что сочетается с неустойчивостью фона настроения, отдельными инфантильными высказываниями и поведенческими проявлениями, раздражительностью, носящими ситуационный характер. Единичные эмоциональные проявления отличаются некоторой внеконтекстностью, так, он периодически улыбается вне связи с темой беседы. На предложенные вопросы обследуемый отвечает в плане темы, но недостаточно четко и последовательно, при этом в отдельных случаях фиксируется на несущественных деталях. О правонарушении рассказывает достаточно подробно, при этом ссылается на запамятование отдельных моментов правонарушения, однако прослеживается общая стратегия поведения обследуемого в ситуации правонарушения, заключающаяся в стремлении избежать эскалации конфликта, агрессивных действий. Несовпадения в показаниях на следствии объясняет «желанием помочь следствию», а также своим «угнетенным состоянием». Фон настроения снижен, при вопросах о правонарушении заметно волнуется, на глазах – слезы, говорит: «не могу поверить, что убил человека». Склонен обвинять себя в содеянном, переживает, что «совершил убийство человека». Рассказывая о правонарушении, часто сообщает сведения, о которых узнал в ходе следствия, но сам о них не помнит. О правонарушении сообщил, что пришел в комнату, ожидая увидеть своего знакомого, пообщаться с ним, поговорить о чеченских событиях. Выпил сначала 100–150 мл водки, затем около 200 мл крепленого вина «Кавказ». В ходе распития алкогольных напитков Ш. «сильно» опьянел, стал конфликтным, пытался поссориться с одним из сослуживцев, из-за чего тот ушел домой. Тогда Ш. стал оскорблять его, «называл меня капитанишкой», говорил обидные слова, но подэкспертный не хотел ссориться, «тот же был очень пьяным». Рассказывает, что после предложения Ш. выйти на улицу, чтобы разобраться, сам предложил «борьбу на руках – армрестлинг». Я. выиграл поединок, что еще больше разозлило Ш., поэтому Я. сказал ему, что тот сильнее и он готов признать перед ним свое поражение. Помнит, как около 23 часов стал собираться, «утром надо было в наряд», быстро со всеми попрощался и ушел. Рассказывает, как на улице его догнал Ш., «ругался, предлагал подраться, размахивал руками, демонстрировал, как боксируют», тут же «предлагал выпить». На его предложение отказался, пригласил его к себе в общежитие – «проспаться», но Ш. продолжал провоцировать драку. Когда подэкспертный пошел домой, Ш. догнал его и обхватил сзади, в процессе борьбы они упали на землю, и он потребовал, чтобы Ш. прекратил его оскорблять. Поднявшись, он отошел в сторону, чтобы уступить дорогу Ш., и стал поправлять свою одежду, стряхивать с нее грязь. Ш., находясь за спиной, пнул его ногой в пах, а затем обхватил на уровне груди, другой рукой схватил за горло, «больно сдавил кадык», когда перед глазами «все поплыло», ощутил слабость в теле, «мелькнула мысль – все, теперь он меня убьет», тогда выхватил нож и ударил им назад, наотмашь левой рукой. Помнит, как развернулся к потерпевшему лицом, говорит, что «с этого периода помнятся его страшные, дикие глаза, ярость на лице», с удивлением говорит, что Ш. тогда показался ему «здоровым, выше ростом». Полагал, что после удара Ш. упадет или прекратит нападать на него, но «совсем не ожидал, что он продолжит борьбу», «он был как раненый зверь». От этого он испытал сильный страх, испуг, ужас, последняя мысль, которую он помнил, когда Ш. «навис» над ним с занесенным над его головой кулаком: «вот теперь мне не выжить».